Суть не в гениальности Маркса или Ленина не в организаторских талантах Сталина и не в ностальгии по великим пятилеткам Сталина. Суть в производительности в экономических принципах, по которым организовано социалистическое общество. Это есть единственно научный подход в отличие от романтического идеалистического подхода, когда упор делается на личность, на благие пожелания, на так называемые идеальные мотивы, словом не научного. Но многие этого не понимают. Они все объясняет предательством Горбачева волюнтаризмом Хрущева и прочими подобными вещами. Экономические принципы социализма опирается на общественную собственность и материальную заинтересованность рабочего инженера транспортника и т.д. Даже странно как догматики от марксизма не понимают этих элементарных истин. Их невежество уже стало общественно опасным явлением. И поэтому необходимо вспомнить основы.     

Сначала надо вспомнить, как в советской экономике определяли вновь созданное. Существовали показатели чистой продукции и валовой продукции. На III Всероссийский съезде статистиков, который состоялся в 1922 году, было определено, что чистая продукция есть зарплата и вновь созданная стоимость, исключающая прошлый труд в виде материальных затрат (Д.Валовой. Тайны овального зала, М., 1991, с.19). Говоря по-простому, чистая продукция это вновь созданная стоимость, исключающая подсчет сырья. Но если Марксов категориальный аппарат применить к советской экономике, то получается несколько иная картина. По Марксу рабочий, прежде всего, возвращает своим трудом те средства, на которые его купили. Но процесс труда продолжается дальше, и рабочий создает прибавочную стоимость. В условиях социализма при наличии общественной собственности эту добавочную стоимость можно назвать, например, чистой продукцией. Но это чистая продукция возникает только тогда, когда рабочий создал стоимость, необходимую для поддержания его жизнеспособности, т.е. получил зарплату или воспользовался социальными услугами, что при социализме практически равноценно. Или говоря иначе только тогда, когда отработал те средства, которые государство вложило в него, выплатив вперед заработную плату. И только потом начинается собственно чистая продукция, что соответствует созданию прибавочной стоимости при капитализме. Но если зарплата нужна рабочему для его воспроизводства, она никак не может входить в понятие чистой продукции. Т.е. чистая продукция возникает только после выплаты заработной платы. III съезд статистиков сделал ошибку соединив зарплату и чистую продукцию. Заработная плата не входит в понятие чистой продукции. К тому же представление о заработной плате как о составной части чистой продукции могло очень понравиться бюрократии, поскольку рост зарплаты в цифрах можно представить как рост национального продукта. Экономическое влияние бюрократии вообще никогда не было исследовано. 

Что такое валовая продукция или повторный счет было очень ясно объяснено в 1927 году. В большой советской энциклопедии сказано: исчисляя валовую продукцию какой-либо совокупности хозяйственных единиц, объединенных хозяйственной связью путем простого суммирования валовой продукции отдельных хозяйств, составляющих данную систему, мы удаляемся от действительного стоимостного объема производства, именно: преувеличиваем его. Это увеличение вызывается повторным счетом, происходящем вследствие того, что продукция одних хозяйств, будучи однажды учтена, может вновь и вновь попасть в учет продукции других хозяйств, куда она поступает в порядке дальнейшей обработки. Так, например, ткань, будучи раз учтена как продукция текстильной промышленности, может затем вновь попасть в учет при исчислении продукции швейной промышленности (Д.Валовой. Тайны овального зала, М. 1991, с.19). Тем не менее, в 1934 году, в связи с необходимостью использования единой системы показателей, Совет Народных Комисаров узаконил вал основным директивным показателем, и на его основе создавали систему плановых и отчетных показателей (Д.Валовой. Тайны Овального зала. М., 1991, с.20).    

Трудно сказать, почему это было сделано. Думается, сыграло свою роль экономическое невежество тогдашнего советского руководства сама новизна процесса строительства социализма. Но была ещё одна причина. Это экономическое влияние бюрократии. Советская бюрократия начала формироваться ещё во время гражданской войны, а во время нэпа она уже была вполне сложившаяся. И не имеет значения, что она была сформирована из вчерашних рабочих. В тогдашних условиях бюрократия оказалась неподконтрольной никому, и каждому чиновнику в отдельности был выгоден такой показатель как повторный счет, который позволял показывать больше, чем создано на деле. Конечно, никто в отдельности не призывал обманывать советское государство многие, наверное, даже не сознавали насколько распространено это подспудное желание. Но когда таких чиновников много это становится экономическим явлением. Т.е. решение Совета Народных Комиссаров только легализовало то, что было в действительности, что повлияло на всё дальнейшее развитие. Экономическое влияние бюрократии не было понято.  

Не значение этих показателей не осознавалось. Наиболее сжато взгляды, каким представлялся социализм после социалистической революции 1917 года, выразил Бухарин. Он сказал. Теоретическая политическая экономия есть наука о социальном хозяйстве, основанном на производстве товаров, т.е. наука о неорганизованном социальном хозяйстве. Лишь в организованном общественном хозяйстве общественное хозяйство регулируется не слепыми силами рынка, а сознательно проводимым планом. Тут не будет места науке изучающей слепые законы рынка, ибо не будет самого рынка. Таким образом, конец капиталистически-товарного общества будет концом и политической экономии (Н.И.Бухарин. Избранные произведения. М., 1990, с.82-83). Это сказал Бухарин еще во время гражданской войны в 1920 году. Позже Сталин высказал нечто похожее, что говорил Бухарин во время гражданской войны. Он сказал, что категории как рабочая сила, товар, прибавочная стоимость, капитал, прибыль на капитал и т.д. для социалистического общества недействительны (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.43). Стоимость, как и закон стоимости, есть историческая категория и с исчезновением товарного производства исчезнет и закон стоимости (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.169, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm). 

Это сказано в 1953 году. Нельзя не заметить, что Сталин фактически повторяет мысли Бухарина. Если говорить что закон стоимости есть историческая категория, что рабочая сила товар и прочие категории для социалистического общества недействительны, значит тем самым говорить, что в социалистическом обществе все эти категории рано или поздно перестанет существовать и все решает только политическая воля и план. Иначе говоря, скрытым экономическим закономерностям в этой схеме места нет. Правда, при Сталине материальной заинтересованностью уже пользовались вовсю. Но какие закономерности порождает материальная заинтересованность трудовых коллективов, не знали.   

Признание материальной заинтересованности двоякой природы планового хозяйства сразу ставит под сомнение ряд истин, которые для многих со времен Сталина звучит как аксиома. Такие категории как рабочая сила, товар, прибавочная стоимость, капитал, прибыль на капитал и т. д. остаются в силе. Иначе говоря, рабочий класс в своем собственном государстве при своем руководящем положении и при совершенно реальных правах трудового коллектива в то же время с экономической точки зрения остается рабочей силой,  т.е. товаром. Это парадокс, но это реальность. Сто раз был прав Андропов, когда в 1983 году высказал мысль, что советское общество не изучено, не раскрыты его закономерности, особенно экономические (Ю.В.Андропов. Избранные речи и статьи. М., 1984, с.294) и существует потребность в серьезных исследованиях в области политической экономии социализма (Ю.В.Андропов. Избранные речи и статьи. М., 1984, с.247). В противовес Бухарину, который думал, что конец капиталистического общества будет концом и политической экономии. Оказалось, что социалистическое общество никак не менее сложно, чем капиталистическое общество и требуется его постоянное изучение. Но политическое руководство СССР после Андропова оказалось неспособна подняться на такой уровень. 

Противоречия в теории и в реальной жизни подводили к выводу, что нужны новые понятия, которые соответствовали бы природе именно планового хозяйства. Например, понятие планового спроса. Плановый спрос определялся через материальный интерес трудового коллектива. Иначе говоря, люди делают с усердием то за что платит. Плановый спрос можно назвать государственным заказом, но это будет неточно. Государственный заказ зависит от политической воли. Плановый спрос являлся реальностью и существовал объективно и так как не был понят, не совпадал с государственным заказом, т.е. официальным планом. Также закон о преобладающем росте производительности труда по сравнению с заработной платой, что было известно ещё тогда. Но действие этого закона неразрывно связано с законом планового спроса. Не обращали внимания, что производительность труда можно рассчитать по-разному, что производительность труда может быть мнимая, все зависело от того, какой показатель господствует. Тем не менее, за мнимую производительность также выплачивалась реальная заработная плата. Из чего следовал закон дополнительного времени, который означал, что времени есть столько, сколько требовалось для изготовления очередного большего дорогого и энергоемкого планового изделия. Считалось, что таким образом повышается заработная плата. Но была и другая методика расчета настоящей производительности труда, когда производительность действительно повышалась и становилась выше, чем в капиталистических странах. Если игнорировать плановый спрос, то в советской экономике ничего нельзя объяснить. И тогда начинается бессмысленные рассуждения о принудительном труде, где все якобы решал приказ.    

И это всего несколько примеров. Противоречия реальной советской экономики подводили к выводу о товарно-денежных отношениях при социализме. Если любые экономические закономерности себя проявляли через материальную заинтересованность трудового коллектива, то отсюда и надо «танцевать». Предприятию было выгодно или невыгодно производить ту или иную продукцию. Купить, например землю предприятие не могло. Но оно могло завышать стоимость продукции и всячески «отнекиваться» от дешевой продукции. И это в рамках официального плана, что только доказывает существование в скрытом виде товарно-денежных отношений. Если отбросить этот факт тогда невозможно объяснить повторение проблем, которые не зависели от личности генеральных секретарей и их хотения или не хотения. 

После всего сказанного ясно, что плановое хозяйство имело двоякую природу, чего никак не хотят признавать те, кто сегодня называет себя коммунистами и марксистами. Социализм должен означать высшую производительность труда, что неотделимо от некоторого имущественного неравенства. С одной стороны всегда считалось, что плановое хозяйство это социализм общественная собственность и план. Но с другой стороны оказалось, что бывает ситуации, когда плановое хозяйство теряет свой общественный характер, начинает жить автономной жизнью, это означает, что плановое изделие превращается в товар, а это уже капитализм. И в то же время это не капитализм, ибо нет частной собственности. Чтобы плановое хозяйство не превратилась в государственный капитализм, во-первых, надо признать, что в плановой экономике были противоречия, которых никто не предусмотрел, во-вторых, эти экономические противоречия требуется постоянно отслеживать и разрешать, что отсутствие частной собственности позволяет делать. Т.е. плановое хозяйство само по себе ещё не гарантирует, что экономика не оторвется от экономических интересов трудящихся.        

Что бывает, когда политическое сознание отстает от экономической реальности, показывает пример Вознесенского. Вознесенский это председатель Госплана заместитель Сталина как Председателя Совета Министров СССР. Руководил Госпланом в предвоенное время во время войны и в послевоенное время. В экономике Вознесенского господствовал показатель чистой продукции. Соответственно повышалась производительность труда, заработная плата росла согласно ей, денежная масса соответствовала товарной массе, и были прочие хорошие вещи. Вознесенский говорил о законе стоимости в социалистическом хозяйстве в форме издержек производства. Но такая экономика кардинально отличалась и от предвоенной экономики и от экономики послевоенных десятилетий, и входило в противоречие с догмами. Например, с догмой, что в социализме нет товарно-денежных отношений. Признание закона стоимости равнозначно признанию товарно-денежных отношений при социализме к чему тогдашнее руководство оказалось не готово. К тому же экономика Вознесенского требовала и иного понимания советской власти. Ориентация на конечный продукт означало, что у предприятия трудового коллектива могут появиться отдельные экономические интересы, что сразу входило в противоречие со всеми догмами. Ленин ничего не говорил об экономических интересах трудового коллектива и, по мнению догматиков этого достаточно, чтобы эту тему вообще не поднимать. Экономика Вознесенского была «похоронена» в 1950,51 годах. Экономическая зрелось планового хозяйства не совпала с политической зрелостью и возрожденный повторный счет просуществовал еще несколько десятилетий. Закономерности планового оборота не были поняты, что очень пагубно сказалось на ходе перестройки.   

Для дополнительной ясности необходимо посмотреть, как плановую экономику видят демократы. Эти клоуны вообще ничего не понимают и умеют только отрицать. И если советская экономическая наука в лице Вознесенского оказалось только в шаге от создания полноценной теории социалистической экономики, то демократам до этого столь далеко как курицам до орла. Демократы исходит из того, что в советской экономике все решал приказ, и этим договаривается до бессмыслицы так называемую административную систему и экономические меры воздействия противопоставляет друг другу. Им и в голову не приходит, что во время первых пятилеток платили за большой объем, большое количество и большие перевозки и все это создавалось. Т.е. применялись экономические меры не только административные, все решал материальный интерес. Во время войны платили и за нужное количество и за качество, и вся производимая продукция была качественной. Скудные ресурсы были распределены таким образом, чтобы обеспечить ими тех, кто хорошо работал. Материальная заинтересованность не была пустым звуком. Иначе говоря, поднять производительность труда можно своими силами своими ресурсами, доллары для этого не нужны. Только труд создает богатство. После Адама Смита об этом кажется, знают все. Но глупые демократы не умеют этого положения, которое целиком из их обожаемого запада, применить к реальной действительности. Труд стимулирует сам себя. Чем больше товаров, тем больше возможностей для стимулирования труда. Но это не было понято. Отсюда неолиберальные догмы якобы все решает инвестиции и свобода так называемых предпринимателей, т.е. свобода капиталистов эксплуатировать рабочую силу.