Военный коммунизм. Энгельс. Ленин и Бухарин

Необходимо помнить с чего все начиналось. В свое время Энгельс писал. Распределение управляется экономическими соображениями будет регулироваться интересами производства, развитие же производства стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества, как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности (Фридрих Энгельс. Анти-Дюринг. М., 1983, с.202). Также Энгельс говорил. В обществе частных производителей расходы по обучению работника покрываются частными лицами, поэтому частным лицам и достается более высокая цена обученной рабочей силы. В обществе организованном социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежит и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную оплату (Фридрих Энгельс. Анти-Дюринг. М., 1983, с.203).

Суммируем. Распределение в интересах общества в условиях реального социализма есть плановое распределение, и оно воспроизводит плановое производство, т.е. регулируется интересами производства. Но Энгельс не мог знать, как будет действовать реальная плановая экономика. Тогда никто не говорил о личной материальной заинтересованности рабочих. Подразумевалось, что если общество оплачивает, например здравоохранение или обучение в школах то зарплаты в целом будут низкими. Это ошибка. Создание дополнительной стоимости, т.е. производительность труда напрямую связано с личной заинтересованностью рабочих, что доказано практикой. Личная материальная заинтересованность предполагает неравенство доходов, т.е. один будет зарабатывать больше другой меньше за ту же работу. Если работник работает хорошо он вправе претендовать на добавочную оплату. Т.е. тот факт, что социалистическое государство оплачивает какие-то общественные потребности, вовсе не исключает добавочной оплаты рабочих за хорошо сделанную работу. Все сводится только к производительности труда всех и каждого. Энгельс явно исходит из приоритета сознательности рабочих. Но практика показала, что на одной сознательности далеко не уедешь, если нет материальной подпорки.

Все идеи насчет социализма имели под собой одинаковую основу – социализм это учет и контроль и они связаны с тем пониманием распределения при социализме, который изложен Энгельсом. Наиболее точно социализм, каким он представлялся до революции, описан в произведении Ленина «Государство и революция». Написано в августе 1917 года. Анализируя это произведение нельзя забывать, что оно исходило из тогдашнего уровня знаний. Многое о чем писалось в этой работе, сейчас кажется странным. Общество без управленцев, где управляет все, общество, где место высокой зарплаты занимает сознательность и все определяет план. Одновременно необходимо иметь в виду, что это общество рассматривалось как временное явление, как переходный период между капитализмом и коммунизмом (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.49). Согласно учению марксизма, социализм считался неполным коммунизмом или переходным этапом между капитализмом и полным коммунизмом. Именно такое переходное общество и рассматривается в «Государство и революция».

Там говорится, что социализм справедливости и равенства в полной мере еще не может дать. Но невозможна будет эксплуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства производства, фабрики, машины, землю и прочее в частную собственность. Социализм вынужден сначала уничтожить только ту «несправедливость», что средства производства захвачены отдельными лицами, и которые не в состоянии сразу уничтожить и дальнейшую несправедливость, состоящую в распределении предметов потребления «по работе», а не по потребностям (В.И.Ленин, Государство и революция, М., 1984, с.94). Таковы мысли Ленина. Нельзя забывать, что по учению марксизма распределение по труду есть низшая ступень развития, ибо люди делающие равную работу на самом деле не равны. Один слабее, другой сильнее, у одного один ребенок, у дугового много детей и т.д. И поэтому люди делающие одинаковую работу и получающие соответствующую зарплату на самом деле не равны. Один окажется богаче, а другой будет обделен. Что подразумевало, что распределение по потребностям есть высшая ступень развития. Но хотя говорится о распределении по труду применительно к данному периоду, материальная заинтересованность фактически игнорировалась.

Получать по работе может означать, например, за хорошую работу получать два комплекта нижнего белья или скажем хлеб. Или что-либо еще. Невозможно предусмотреть, что каждому отдельному человеку может понадобиться. Т.е. только сам человек может выбрать, что ему нужно. Но только деньги дают возможность человеку покупать то, что ему нужно дает возможность выбирать. Слепой натуральный обмен (т.е. рабочий дал государству столько-то продукции, а за это получил столько-то граммов, скажем того самого хлеба) не может быть отожествлен с принципом материальной заинтересованности. Политика натурального обмена может проводиться только в особых чрезвычайных обстоятельствах, но она никак не может быть долговременной. Но материальная заинтересованность как раз и не выделяется как двигатель современного общества. Как и товарно-денежные отношения. Материальный заинтересованность предполагает личный интерес. Распределение по труду в тогдашнем понимании предполагает сознательность. Т.е. рабочий понимает, сколько дал столько получит и что ресурсы государства ограничены. Но на одной сознательности без подпорки материальной заинтересованности далеко не уедешь.

Для экономического развития, по взглядам того времени, требовалось свергнуть капиталистов, разбить железной рукой вооруженных рабочих их сопротивление, сломать бюрократию современного государства – и в руках оказывался высоко технически образованный механизм, который вполне могут пустить в ход сами рабочие нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров, оплачивая работу всех их заработной платой рабочего. Эта конкретная задача считалось осуществимой тотчас по отношению ко всем трестам, избавляющая трудящихся от эксплуатации, учитывающая опыт. Техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица, должны были получать жалованье не выше заработка рабочего, под контролем и руководством вооруженного пролетариата – эта ближайшая цель. Считалось, что необходимо государство именно на такой экономической основе (В.И.Ленин, Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.50).

Денег не должно было быть. Считалось, что каждый член общества, выполняя известную долю общественно – необходимой работы, получит удостоверение от общества, что он такое-то количество работы отработал. По этому удостоверению он получит из общественных складов предметов потребления соответственное количество продуктов. За вычетом того количества труда, которое идет на общественный фонд, каждый рабочий, следовательно, получит от общества столько же, сколько он ему дал (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.92). Считалось, что экспроприация капиталистов неизбежно даст гигантское развитие производительных сил человеческого общества. Но как скоро пойдет это развитие, как скоро оно дойдет до разрыва с разделением труда, до превращения труда в «первую жизненную потребность» этого знать нельзя. Поэтому можно говорить лишь о неизбежном отмирании государства, не забывая о длительности этого процесса и оставляя открытым вопрос о сроках и формах отмирания (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.96). Т.е. считалось, что национализация сама по себе даст развитие производительных сил. Материальная заинтересованность как таковая отсутствовала полностью.

Отсюда логически следовала мысль о контроле над мерой труда и мерой потребления, ибо предполагалось, что денег не будет. По мысли Ленина до тех пор, пока существует социализм, т.е. неполный коммунизм, требуется строжайший контроль со стороны общества и со стороны государства. Но только контроль этот должен начаться с экспроприации капиталистов, с контроля рабочих за капиталистами и проводится не государством чиновников, а государством вооруженных рабочих (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.97). Учет и контроль над производством и распределением продуктов (В.И.Ленин. Избранные произведения в четырех томах, М., 1985, с.297, т. 4) выделяется как главная особенность нового строя. По словам Ленина это главное, что требуется для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества, т.е. социализма. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие. Все граждане становится служащими и рабочими одного всенародного, государственного синдиката. Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну. Учет этого, контроль за этим упрощен капитализмом до чрезвычайности. Когда большинство народа начнет производить самостоятельно и повсеместно такой учет, такой контроль за капиталистами, тогда этот контроль станет действительно универсальным, всеобщим, всенародным, тогда от него нельзя будет никак уклонится. Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, т.33, М., 1974, с.101).

Равенство труда и равенство платы можно понимать как равную плату за равный труд. Но можно понимать и как уравниловку. И это действительно так. Ленин говорил: ударность не отменяется (в проведении хозяйственного плана). Т.е. предпочтение рабочим и в потреблении. Но переход к уравнительности, постепенно, но неуклонно (В.И.Ленин, Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина, М., 1985, с.34). Конечно, уравнение положения разных групп трудящихся должно быть. Трудящиеся не должны страдать оттого, что работают по разным специальностям. Но если понимать уравнительность как равенство платы, то это не так. Принцип материальной заинтересованности в принципе исключает какую-либо уравнительность. Тот, кто дает много, и получать должен много. Во всяком случае, не видно понимания, что учет и контроль вполне согласуется с материальным интересом. В принципе предпочтение в потреблении, о чем говорил Ленин, тождественен принципу материальной заинтересованности. Но нельзя забывать, что материальная заинтересованность неотделима от денег, а тогда считалось, что социализм возможен без товарно-денежных отношений.

Но жизнь быстро внесла коррективы в эти взгляды. В 1918 году Ленин говорил, что лучшие организаторы и крупнейшие специалисты могут быть использованы государством либо по-старому, по-буржуазному (т.е. за высокую плату), либо по-новому, по-пролетарски (т.е. созданием той обстановки всенародного учета и контроля снизу, которая неизбежно и сама собою подчинила и привлекла бы специалистов). Нам пришлось теперь прибегнуть к старому, буржуазному средству и согласиться на очень высокую оплату «услуг» крупнейших из буржуазных специалистов. Ясно, что такая мера есть компромисс (В.И.Ленин. Избранные произведения в четырех томах. Том 3. М., 1984, с.171). В то же время Ленин говорит о развращающем влиянии больших зарплат на Советскую власть и на рабочую массу (В.И.Ленин. Избранные произведения в четырех томах. Том 3. М., 1984, с.172-173). 

Т.е. высокая плата буржуазным специалистам рассматривалась только как необходимость так как обстановку всенародного учета и контроля снизу не удалось создать. Оказалось, что только сознательностью и принуждением со стороны социалистического государства далеко не уедешь. В то же время Ленин признает развращающее влияние больших зарплат для буржуазных специалистов. Со стороны рабочих выглядело так, что советское государство платит большие зарплаты буржуазным специалистам, а от них требует работать бесплатно. Или почти бесплатно. Иначе говоря, глазами рядовых рабочих советское государство ничем не отличается от прежнего. Никто из рядовой массы беспартийных не мыслил такими категориями как сознательность, когда рабочие, понимая свои интересов, работает ради общего блага, что советское государство вынуждено платить большие зарплаты буржуазным специалистам иначе они не будут работать, рядовые рабочие на все смотрели только через личный материальный интерес.

Экономические воззрения отсутствовали полностью, так же как и материальный интерес. Ясно видна идеализация масс, их сознательности, будто бы организация вооруженных рабочих может собой заменить специалистов управления, т.е. бюрократов. Люди всегда и везде преследует свои интересы. К чести Ленина следует признать, что он очень быстро это понял. Еще до гражданской войны начали платить большие зарплаты техническим специалистам, и нэп позже только продолжил эту политику. Но начиналось все именно с взгляда, что главное в социализме – учет и контроль. Применение этих взглядов на практике в совокупности с разрухой и блокадой страны во время гражданской войны позднее получила название военного коммунизма. И именно эти взгляды развивал Бухарин в своей знаменитой книге «Экономика переходного периода», написанной в 1920 году, т.е. в период военного коммунизма. В ней описывается общество без частной собственности.

Бухарин полагал, что возрождение индустрии может быть обеспечено при помощи государственно-пролетарского принуждения. Это принуждение обосновано экономически, во-первых, потому, что крестьянство само заинтересовано в изделиях промышленности, во-вторых, потому, что пролетарская власть есть лучшая охрана от власти помещика, банкира и т.д. (Н.И.Бухарин. Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с.120). Ленин соглашается с Бухариным, что пролетарская власть есть лучшая защита от власти помещика, банкира и т.д. (Ленинский сборник, XL, М., с.401). Т.е. это были распространенные взгляды. Но это схема. Государственное принуждение необходимо, но Ленин не говорит о материальной заинтересованности и товарно-денежных отношениях. Принуждение и есть принуждение, будь оно хоть десять раз социалистическое. Если нет удовлетворения материальных потребностей, неизбежно получается развитие бюрократизма. Военный коммунизм привел к созданию трудовых армий, росту бюрократизма и к ограничениям советской демократии. Конечно, пролетарская власть есть лучшая охрана от власти помещика, банкира и т.д. Но если крестьянин не может пользоваться плодами своего труда как ему нравится, то ему от такой защиты ни жарко, ни холодно. То же самое и с организацией производственного процесса. Пролетарское государство организует и производственный процесс, и сферу обращения. Это так. Но производственный процесс и сфера обращения не существует без товарно-денежных отношений, без материальной заинтересованности. И не спасает положения, что индустриальный пролетариат организует производственный процесс. Организует массы мелких производителей через сферу обращения, а государственные и коммунальные органы распределения и заготовок составляет главный аппарат новой системы равновесия (Н.И.Бухарин. Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с.120,121), как говорил Бухарин. Если нет ни товарно-денежных отношений, ни материальной заинтересованности, то крестьяне, а также сами рабочие на государственно-пролетарское принуждение будет смотреть как на нечто чуждое. Со временем такое государство неизбежно должно выродиться.

Бухарин говорил: в системе государственного капитализма хозяйствующим субъектом является капиталистическое государство. При пролетарской диктатуре хозяйствующим субъектом является пролетарское государство. При государственном капитализме процесс производства есть процесс производства прибавочной ценности, попадающей в руки класса капиталистов. При пролетарской диктатуре процесс производства служит средством для планомерного удовлетворения общественных потребностей. Система государственного капитализма есть наиболее совершенная из всех форм эксплуатации масс. Система пролетарской диктатуры делает немыслимой эксплуатацию вообще, ибо она превращает капиталистическую собственность в коллективно – пролетарскую. Следовательно, здесь противоположность по существу. Противоположны и функции всех рассматриваемых систем. Так всеобщая трудовая повинность в системе государственного капитализма есть эксплуатация рабочих масс. Наоборот, в системе пролетарской диктатуры она есть трудовая самоорганизация масс. Мобилизация промышленности в первом случае есть усиление власти буржуазии и укрепления капиталистического режима, тогда как во втором она есть укрепление социализма. Все формы государственного принуждения в капиталистической структуре только усиливает процесс эксплуатации, в то время как государственное принуждение при пролетарской диктатуре есть метод строительства коммунистического общества (Н.И.Бухарин. Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с.139).

Словом, весь аппарат государства при капитализме служит усилению и обогащению буржуазии, а такой же аппарат при социализме служит усилению власти пролетариата. Конечно, это так. Но Бухарин, как и остальные коммунисты того времени, не знал, что в системе пролетарской диктатуры могут появиться непознанные экономические силы, когда от системы пролетарской диктатуры остается только название, когда власть выступает как диктатура пролетариата только по отношению к буржуазии (внешней и внутренней), но внутри государственного хозяйства появляется отрыв между интересами государственного хозяйства и интересами рабочих. И поэтому все слова о том, что при государственном капитализме одни и те же функции служит классу капиталистов, а при пролетарской диктатуре – рабочему классу, превращаются в жонглирование словами. Рабочие преимущество социалистического строя должны чувствовать на своем кармане.

Так как экономический аспект игнорировался, это позволяло рассматривать заработную плату, как мнимую величину, не имеющую своего содержания. Так как заработная плата является ценой рабочей силы, а при социализме рабочей силы нет, как нет и наемного труда. При системе пролетарской диктатуры рабочий получает общественно-трудовой паек, а не заработную плату (Н.И.Бухарин. Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с.159). Ленин поддерживает этот взгляд (Ленинский сборник, XL, М., с. 418). Утверждалось также, что при сознательно регулируемом производстве исчезает иррациональность производственного процесса, т.е. стихия и товар превращается просто в продукт, теряя свой товарный характер (Н.И.Бухарин. Проблемы теории и практики социализма, М., 1989, с.158). Эту схематичность Бухарина может оправдать только незнание того, что при социализме закон стоимости существует, следовательно, существует и заработная плата.

Насколько тогда отсутствовали экономические воззрения, показывает такой пример. Насилие, т.е. политическая власть, по взглядам того времени считается фактором самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся (Ленинский сборник, XL, М., 1985, с.419). Принуждение переносится не только на врагов, но и на самих трудящихся, на сам правящий класс (Ленинский сборник, XL, М., 1985, с.421). В обоих случаев Ленин соглашается с Бухариным. Т.е. насилие по взглядам того времени выполняло роль экономического стимулятора и одновременно конструировало класс. Но насилие не может заменить роль денег, материальной заинтересованности. Общество, описанное в «Экономике переходного периода» Бухарина, имеет очень много общего с социализмом, как его представлял Ленин до революции. Общество без денег, государство, которое есть вооруженные рабочие, без аппарата управления, т.е. без профессиональных чиновников и т.д. И с другой стороны, Бухарин. Милитаризация населения или государственно-пролетарское принуждение. Трудовая мобилизация, зарплата как мнимая величина и пр. Нельзя не заметить сходства. Это был политический тупик. Но, оценивая тот период нельзя забывать, что тогда все, что делалось, было новое, неизведанное. До революции и сразу после нее было ясно только то, что надо выйти из войны (затем выиграть гражданскую войну), дать крестьянам землю, оживить промышленность. Всему остальному пришлось учиться на практике.

Далее идет Троцкий его книга Терроризм и коммунизм. Она написано примерно в то же время, как и произведение Бухарина несколькими месяцами позже. Троцкий говорит практически то же самое, как и Бухарин. Он пишет, что профсоюзы становятся проводниками трудовой дисциплины (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.123). Но профсоюзы действует только в городах, где есть промышленные предприятия. Между тем рабочая сила нужна более, чем когда бы то ни было. Не только рабочий, но и крестьянин должен дать Советскому государству свою силу для того, чтобы трудовая Россия, а с ней вместе и сами трудящиеся не были раздавлены. Единственным способом привлечения для хозяйственных задач необхо¬димой рабочей силы является проведение трудовой повинности (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.150). Население всей страны необходимо рассматривать как резервуар необходимой рабочей си¬лы и внести стро¬гий порядок в дело ее учета, мобилизации и использования (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.150). В то же время необходимо раз и навсегда уяснить себе, что самый принцип трудовой повинности столь же радикально и невозвратно сменил принцип вольного найма как социализация средств производства сменила капиталистическую собственность (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.152).

Конечно, в особых случаев может быть трудовая повинность. Но практика показала, что нужна материальная заинтересованность, следовательно, существует и принцип вольного найма. Троцкий далее объясняет. Милитаризация труда не раз провозглашалось как лозунг и осуществлялась в отдельных отраслях хозяйства и в буржуазных странах как на западе, так и у нас при царизме. Но наша милитаризация отличается от этих опытов по своим целям и методам так же, как сознательный, организованный для освобождения пролетариат отличается от сознательной, организованной для эксплуатации буржуазии (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.153-154). Троцкий цитирует меньшевиков, которые говорили, что о переходе к социализму в нашу эпоху не может быть и речи, и что наша революция является буржуазной, и что мы, коммунисты, только разрушаем капиталистическое хозяйство, не ведем страну вперед, а отбрасываем ее назад (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.155).

Т.е. та же схематичность, что и у Бухарина. Весь аппарат государства при капитализме служит усилению власти буржуазии, а такой же аппарат при социализме служит усилению власти пролетариата. И Троцкий. Наша милитаризация отличается от этих опытов по своим целям и методам так же, как сознательный, организованный для освобождения пролетариат отличается от сознательной, организованной для эксплуатации буржуазии. Конечно, принуждение в тогдашних условиях было необходимо. И пролетарское принуждение по своим целям действительно отличается от принуждения со стороны буржуазии. Но люди всегда смотрит через призму своих каждодневных бытовых материальных интересов. Если государственное принуждение сделать главным и долговременным средством то, несмотря на самые благие долговременные цели, такое государство неизбежно выродится, а трудящихся на государственное принуждение начнут смотреть как на нечто чуждое. И революция действительно по своим ближайшим задачам была буржуазной. В требованиях мира или конфискации земли нет ничего социалистического это общедемократические требования, которые могут быть в зависимости от обстоятельств одинаковы пригодны и для социалистической и для буржуазной революции. Но меньшевики будь их воля всегда оставили бы революцию в буржуазных рамках не дав перерасти ей в социалистическую. Меньшевики правы в частностях, но не в целом. Большевики превратили октябрьский переворот, который был социалистической революцией только в перспективе в настоящую социалистическую революцию. Это всегда надо помнить. Большевизм или коммунистическая практика – это революция в действии.

Троцкий полемизирует с меньшевиками, которые выступали не только против милитаризации труда, но и против трудовой повинности. Они отвергали эти методы как «принудительные». Они проповедовали, что трудовая повинность равносильна низкой производительности труда, милитаризация означает бесцельное расхищение рабочей силы (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.154). Меньшевиками утверждали, что принудительное распределение рабочей силы, ее кратковременное или длительное прикрепление к отдельным отраслям и предприятиям, ее регламентация под углом общегосударственного хозяйственного плана всегда и везде ведут к понижению производительности труда. Тогда по выражению Троцкого надо ставить крест на социализме. Ибо на падении производительности труда основать социализм нельзя (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.160). Ибо другого пути к социализму, кроме властного распоряжения хозяйственными силами и средствами страны, кроме централизованного распределения рабочей силы в зависимости от общегосударственного плана, у нас быть не может (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.158).

Меньшевики как всегда не признают никакой дисциплины, в том числе и плана. Но без единого плана общество не может успешно развиваться, что доказывается всем развитием капитализма. И Троцкий, отстаивая необходимость единого плана и трудовую повинность совершенно прав. Конечно, можно порассуждать нужна ли трудовая повинность, если признается материальная заинтересованность. Но в такие рассуждения могут пускаться лишь люди, десятилетиями живущие в спокойной стране в спокойной экономической обстановке. В стране, где все разрушено без трудовой повинности обойтись нельзя. Даже при достойной зарплате.

Троцкий исходил из предпосылки, что общественно-нормированный труд существует на основе хозяйственного плана, обязательного для всего народа и, следовательно, принудительного для каждого работника страны. Без этого нельзя и думать о переходе к социализму. Элемент материального, физического принуждения может быть больше или меньше, но обязательность, а стало быть, и принудительность являются необходимым условием обуздания буржуазной анархии, обобществления средств производства и труда и перестройки хозяйства на основе единого плана (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.156). Троцкий говорит, что достижение более высо-кой производительности труда возможны только путем одновременного применения различных методов – и экономической заинтересованности, и юридической принудительности, влияния внутренне согласован¬ной хозяйственной организации, и силы репрессий, и, прежде всего и после всего, идейного воздействия – агитации, пропаганды, также общего повышения культурного уровня, – только комбинацией всех этих средств может быть достигнут высокий уровень социалистического хозяйства (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.187).

Конечно это так. Надо говорить не о зарплате как мнимой величине, а об экономической заинтересованности. Троцкий говорит об экономической заинтересованности, но также и о физической принужденности. Для него это одно целое. Или говоря его словами экономическое принуждение, а также политическое – только формы проявления диктатуры рабочего класса в двух тесно связанных областях (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.189). Явный шаг вперед по сравнению с Бухариным, который придерживался взгляда о зарплате как мнимой величине. Переход к социализму, говоря словами Троцкого, означает переход от стихийного распределения рабочей силы игрой купли-продажи, движением рыночных цен и заработной платы к планомерному распределению рабочих хозяйственными органами уезда, губернии, всей страны. Такого рода плановое распределение предполагает подчинение распределяемых хозяйственному плану государства. Это и есть сущность трудовой повинности, которая неизбежно входит в программу социалистической организации труда как ее основной элемент (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.158). В то же время о заработной плате Троцкий говорит нечто другое, чем Бухарин. Чем даль¬ше, тем больше ее значение будет состоять в том, чтобы обеспечить всех членов общества всем необходимым; тем самым она перестанет быть заработной платой. Но сейчас мы еще недостаточно богаты для этого. Основной задачей является повышение количества производимых продуктов, и этой задаче подчиняются все остальные. В настоящий период заработная плата есть для нас не способ обеспечения личного существования отдельного рабочего, а способ оценки того, что отдельный рабочий приносит своим трудом рабочей республике. Заработная плата, как денежная, так и натуральная, должна быть приведена в возможно более точное соответствие с производительностью индиви¬дуального труда. Те рабочие, которые более других со¬действуют общему интересу, получают право на большую часть общественного продукта, чем лентяи, неряхи и дезорганизаторы (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с. 166).

Т.е. практика показала, что зарплата не только не мнимая величина, а вполне реальная. В дальнейшем выяснилось, что экономическое принуждение, иначе говоря, материальная заинтересованность является не одним из факторов способствующих повышению производительности труда, а самом главном. Все остальные подчинены ему. Но все это было позже. Ни Троцкий, ни Бухарин, ни Ленин не высказали мысли, что раз признается материальная заинтересованность, значит, признается и товарно-денежные отношения и закон стоимости при социализме, что нельзя все сводить к агитации и пропаганде. Именно, исходя из военно-комунистической точки зрения, предполагалось и дальнейшее развитие. Троцкий писал, что в период после гражданской войны все усилия должны быть направлены на то, чтобы подготовить условия для производства средств производства. Лишь после восстановления хотя бы в минимальных размерах средств транспорта и производства предполагалось перейти к производству предметов потребления. Таким образом, непосредственно осязательный для трудящихся плод работы в виде предметов личного потребления получился бы лишь в последней, четвертой стадии хозяйственного плана. Троцкий настаивал, что массы должны во всем объеме понять неизбежную внутреннюю логику этого хозяйственного плана, чтобы оказаться способными вынести его на своих плечах (Лев Троцкий, Терроризм и коммунизм, Санкт-Петербург, 2010, с.177). 

В 1924 году Бухарин констатировал, что «военный коммунизм» мыслился нами не как «военный», то есть пригодный только для определенной ступени в развитии гражданской войны, а как нормальная форма экономической политики победившего пролетариата (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1990, с.254). В 1925 году Бухарин сказал, имея в виду период до введения нэпа. Внутри самой крупной промышленности мы имели явления отрицательного порядка, вытекавшие из недоучета личной заинтересованности. Когда мы перешли к сдельщине и к другим формам оплаты, мы этим ключом открыли и фактор личной заинтересованности даже членов рабочего класса (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М, 1988, с.125).

Видно удивление, что оказывается, материальная заинтересованность существует даже среди рабочего класса. Все эти взгляды позже резюмировал Сталин, сказав, что марксисты исходит из марксистского положения о том, что переход от социализма к коммунизму и коммунистический принцип распределения продуктов по потребностям исключают всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары, а вместе с тем и превращение их в стоимость. Говоря его словами средства производства "продаются" не всякому покупателю, они не "продаются" даже колхозам, они только распределяются государством среди своих предприятий. Владелец средств производства – государство при передаче их тому или иному предприятию ни в какой мере не теряет права собственности на средства производства, а наоборот, полностью сохраняет его (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1).

Новая экономическая политика. Ленин и Бухарин

Следующий шаг в деле развития практики и теории социализма был нэп. Нэп возник в результате кризиса 1920-21 годов, когда стало ясно, что социалистическое государство после гражданской войны не может удовлетворить потребности крестьян. Нэпу предшествовала система свободной торговли в местном обороте, т.е. первый шаг, который был сделан, когда обнаружилось, что система военного коммунизма совершенно не соответствует реальности (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.124). Несомненно, это был крупнейший поворот, позволивший по-новому взглянуть на социализм. Нэп означал разрыв с прошлым, признание торговли, денег, заинтересованности и т.д. Конечно, оговаривалось, что это временная мера, но это не умаляет значения нэпа. И это был не просто разрыв с прошлым. С военно-коммунистической точки зрения производство средств потребления предусматривалось лишь в последней стадии после восстановления средств производства и транспорта. Нэп производство средств потребления и интересы крестьян ставил на первое место. Нэп вошел в противоречие со всеми догмами. При нем были и товарно-денежные отношения, и зарплата, и буржуазия, т.е. все то, чего не должно было быть после победы социалистической революции. Главная причина введения нэпа была та, что стало ясно – социалистическое государство после гражданской войны неспособно дать крестьянам все необходимое. Значит, надо дать им возможность заработать самим. И после нэпа шли последние статьи Ленина, где высказаны мысли о коллективизации и индустриализации, т.е. то, что сделало Советский Союз полноценной социалистической страной. Именно во времена нэпа впервые заговорили о компромиссе по отношению к тем капиталистам, которые согласны на государственный капитализм, способны проводить его в жизнь, полезны для новой власти в качестве умных и опытных организаторов крупнейших предприятий (В.И.Ленин. Избранные произведения в четырех томах, М., 1985, с.299, т. 4).

Главное в нэпе – это материальный интерес в форме продовольственного налога, т.е. минимальное необходимое (для армии и для рабочих) количество хлеба берется как налог, а остальное количество обменивается на продукты промышленности (В.И.Ленин. Избранные произведения в четырех томах, М., 1985, с.303, т. 4), т.е. развивается торговля и соответственно товарно-денежные отношения. Позднее продовольственный налог был заменен денежным. Нэп означал развитие торговли и, соответственно, капитализма. Ленин рассудил, что разумная политика в этих условиях есть не пытаться запереть развитие капитализма, а стараться направить его в русло государственного капитализма. Здесь имеется в виду ещё то понимание социализма, когда как бы автоматически считалось, что развитие товарно-денежных отношений является синонимом частной собственности и соответственно буржуазии. Понять, что возможны товарно-денежные отношения без частной собственности тогда не было возможным, для этого отсутствовал всякий опыт. Но нэп, т.е. новая экономическая политика сам по себе не является объяснением социализма. Это гениальный выход поворот позволивший избежать катастрофы. Но он не объясняет закономерностей социализма. Просто сам факт появления нэпа свидетельствует, что с прежним понятием социализма было, что не так что-то недоработано, что только учетом и контролем в пользу трудящихся не исчерпывается содержание социализма. Сам факт признания товарно-денежных отношений хотя бы временным явлением доказывал, что понятие социализма требует существенного дополнения.

Следующим шагом в развитии теории и практики социализма было признание кооперации как неотъемлемой его части. Т.е. развивалось понимание общественной собственности внутренних ее законов. В последних статьях Ленина говорится, что кооперация при господстве нэпа есть все, что нужно, потому что теперь найдена та степень соединения частного интереса с общими интересами, которая составляла раньше камень преткновения для социалистов. Власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз пролетариата со многими миллионами сельских крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству есть все необходимое для построения полного социалистического общества. Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, М., 1975, с.370, т. 45). Кооперация была известна социалистам уже давно. Кооперативная собственность не является частной собственностью, но не является и общественной по взглядам того времени. Кооперативная собственность стояла как бы в стороне от понятия общественная собственность. Ленин внес коррективу в этот взгляд.

Ленин писал: тот общественный строй, который мы должны поддерживать есть строй кооперативный. Поддерживать надо такой кооперативный оборот, в котором действительно участвуют действительные массы населения (Ленин. Полное собрание сочинений, М., 1975, с. 371, т. 45). Ленин делает вывод, что простой рост кооперации тождественен с ростом социализма, и вместе с тем надо признать коренную перемену всей точки зрения на социализм. Эта коренная перемена состоит в перемене центра тяжести на мирную организационную «культурную» работу. Задача состоит в культурной работе для крестьянства. Культурная работа в крестьянстве, как экономическая цель преследует именно кооперирование. Но условие полного кооперирования включает в себя такую культурность крестьянства, что это полное кооперирование невозможно без целой культурной революции (В.И.Ленин. Полное собрание сочинений, М., 1975, с.376, т. 45).

Фактически здесь говорится об экономическом просвещении, т.е. чтоб крестьяне осознали свои интересы. Целью Ленина было «втянуть» все население в экономическую и политическую деятельность. Что касается коренной перемены точки зрения на социализм, то она должна была быть не в механическом соединении кооперации и государственной собственности, а в признании закона стоимости в форме плановых потребностей, признание товарно-денежных отношений, прибыли неотъемлемой частью социализма. Т.е. что закон стоимости действует и в государственной собственности, которая тогда считалась общественной. Но для такой постановки вопроса тогда еще не пришло время. Мысли о кооперации были высказаны в 1923 году, т.е. уже после введения нэпа. И даже учитывая то, что закон стоимости был непризнан, признание кооперации неотъемлемой частью социализма было огромным шагом вперед. Ясно видно, что мысль Ленина движется в сторону признания материальной заинтересованности.

Мысли Ленина о кооперации последовательно продолжает Бухарин. Фактически мыслей Ленина о кооперации нельзя до конца понять, если не знать что по этому поводу сказал Бухарин. После завоевания власти рабочим классом и начинается действительное врастание в социализм. В.И.Ленин этого точно не формулировал. Но в своих последних статьях, например в статье, где речь идет о кооперации, он прямо говорит, что если в предыдущий период исторического развития осью наших стремлений являлась наша революционная линия, линия катастроф, то теперь, в текущий период нашего строительства, осью нашей политики является мирная организационная работа (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.78). Это совершенно ясно следует из всего учения Ленина. Во времена нэпа к управлению предприятиями была привлечена буржуазия, точнее отдельные бывшие капиталисты, как люди имеющие опыт конкретной организаторской работы. Ясно, что когда речь идет о мирном хозяйственном развитии линия на катастрофы не годиться и здесь может быть только эволюционный путь развития к социализму. Но для того, чтобы эволюционный путь развития стал реальностью, пролетариат уже должен быть у власти. Эволюционный путь развития, если пролетариата нет у власти, невозможен. Только с этой точки зрения можно понять мысли Ленина и Бухарина о врастании крестьянства в социализм.

Бухарин, как и Ленин, исходил из того, что кооперация совпадает с коренными интересами крестьянства. Как говорит Бухарин любое крестьянское хозяйство заинтересовано в том, чтобы лучше и выгоднее сбывать продукты своего производства и возможно выгоднее и дешевле покупать необходимые ему продукты городской промышленности, любое частное крестьянское маленькое хозяйство заинтересовано в том, чтобы иметь более дешевый кредит. И вот это обстоятельство, которое не только не противоречит интересам частного хозяйства, но непосредственно из этих интересов вытекает и этими интересами диктуется, это обстоятельство толкает крестьянство на путь кооперативного объединения (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.169).

Как говорит Бухарин, опираясь на Ленина кооперативное объединение крестьян, должно происходить под руководством не буржуазии, а пролетарского государства, с его банками, с его кредитом, с его промышленностью и транспортом и т.д. (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.94). Т.е. Бухарин говорит о том, что тогда называлось командными высотами. Мысль здесь та, что если государству принадлежит банки транспорт и т.д., то нет угрозы чтобы кооперативное движение крестьян развиваясь, начнет стихийно возрождать капитализм. Далее Бухарин продолжает – к социалистическому производству на земле мы придем не путем вытеснения крестьянских хозяйств советскими хозяйствами на почве разорения крестьянских хозяйств, а совершенно иным путем, а именно путем вовлечения крестьянства в кооперацию, связанную с нами и зависимую экономически от государства и его институтов; мы придем к социализму здесь через процесс обращения, а не непосредственно через процесс производства; мы придем сюда через кооперацию (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.94). В таком случае речь идет вовсе не об уничтожении, вовсе не о пожирании, а о постепенной переделке крестьянских хозяйств на основе их экономического роста (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.94). Не на изничтожение нужно держать курс, а на вовлечение крестьянского хозяйства в систему госхозяйства (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.101).

По Бухарину в общую государственно-кооперативную организацию будут вовлекаться крестьянские хозяйства точно так же, как и мелкие ремесленники и кустари (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.191). Т.е. политика кооперирования должна распространиться не только на селе, но и в городе охватывая также и ремесленников. И здесь нужно сделать уточнение. Ремесленник мелкий хозяйственник – это не нэпман. Нэпман это уже довольно крупный капиталист. Его нельзя кооперировать у него можно только отобрать или выкупить в зависимости от обстоятельств, но нельзя кооперировать. Мелкого хозяйчика ремесленника можно. И на селе и в городе. Без этого уточнения нельзя до конца понять мыслей Бухарина. По словам Бухарина, в общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны теперь вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.136). Если коротко политика должна быть мотивировано следующим образом: и зажиточное хозяйство нужно развивать для того, чтобы помогать бедноте и середняку (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.136). Т.е. повышенными налогами благоприятным кредитом и т.д., то есть помогать бедным крестьянам за счет кулаков.

Начет кулаков у Бухарина было однозначное мнение. Он не был за то чтобы кулаки «врастали» в социализм. Он был за то чтобы их отсечь, но по возможности экономическими мерами. Борьбу с кулацким хозяйством нужно вести другими путями, новыми методами, чтобы в результате не получилось ставка на кулака (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.136). Бухарин был убежден, что вытеснять кулаков вообще капиталистов нужно конкуренцией, экономической борьбой. Если кулацкое хозяйство продает дешевле, социалистическое хозяйство должно добиться положения, при котором могло бы продавать еще более дешево. В этом заключалось классовая борьба в современной обстановке (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.128). Такова мысль Бухарина. Из этого логически следовало, что в тогдашних условиях нельзя проповедовать обострение классовой борьбы в деревне (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.144), нельзя преодолевать капиталистические отношения голым административным нажимом (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.137). Необходимо действовать хозяйственными путями, чтобы путем хозяйственных мероприятий, в первую очередь через кооперацию, двигать вперед основную массу крестьянского населения (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.144). 

Нужно еще раз подчеркнуть. Бухарин отнюдь не был за кулаков, в чем многие до сих пор его подозревают. Бухарин был за то, что нельзя с кулаками бороться только административными мерами. Кулаков порождают экономические обстоятельства, значит, и бороться с ними надо экономическими мерами. Мелкое крестьянское хозяйство обслуживающее само себя без посторонней наемной силы будет неизбежно слабее кулацкого хозяйства, которое использует преимущества крупной организации. Это аксиома. Значит, мелкое хозяйство, которое обходится без наемной силы, будет восполнять свой недостаток кооперативной организацией, поддерживаемой пролетарской государственной властью. И будет, поэтому точно так же отвоевывать для себя преимущества всякого крупного объединения, используя эти преимущества и выгоды, получаемые от кооперации, в своей борьбе против частного хозяйства кулака. Через борьбу на рынке, через рыночные отношения, через конкуренцию государственные предприятия и кооперация будут вытеснять своего конкурента, т.е. частный капитал (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.197).

Таковы взгляды Бухарина. Он говорил – основной задачей пролетарской диктатуры по отношению к трудящемуся крестьянству является задача помощи и переделки, медленная переработка хозяйственного уклада крестьянства. Государственное предприятие конкурирует с частным предприятием и, в конце концов, забивает его. Государственное предприятие не конкурирует с крестьянским хозяйством, а помогает ему подняться на высшую ступень, не забивает его в конкурентной борьбе, а организует его через кооперацию (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.201). Рост государственного хозяйства означает растущую смычку пролетариата с крестьянством. Крестьянская кооперация неизбежно врастает в систему пролетарских хозяйственных органов (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.173). Если крестьянские кооперативы врастает в систему хозяйственных органов пролетарского государства, это означает хозяйственное руководство со стороны пролетариата, означает укрепление союза рабочих и крестьян, означает путь к социализму (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.174).

Далее Бухарин уточняет. Процесс организации крестьянского хозяйства, который начнется с кооперативной организации торговли, перекидывается через организацию производства по переработке продуктов крестьянского хозяйства, и на сельскохозяйственное производство в прямом смысле этого слова. Так растет система крестьянских хозяйств, которые из отдельных и распыленных единиц превращаются в одно организованное целое. Крестьянские хозяйства постепенно переделывают свою собственную природу, смыкаются вместе и срастаются в одно, еще более громадное целое с государственной промышленностью. А такого рода хозяйственная цепь, которая организована во всех своих частях, по сути дела, и есть социализм (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.175). Т.е. Бухарин придерживается взгляда, что социализм это национализация/выкуп крупных/средних средств производства – кооперирование мелких капиталистов.

Постепенно по мере роста организованности и стройности хозяйства государственно-кооперативного, мы будем все более и более приближаться к социализму, т.е. к плановому хозяйству, где все принадлежит всем трудящимся и где все производство направлено на удовлетворение потребностей этих трудящихся (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.191). В конце концов, развитие рыночных отношений уничтожит само себя, потому что, поскольку на почве этих рыночных отношений с их куплей-продажей, деньгами, кредитом, биржей и т.д. государственная промышленность и кооперация подомнут под себя все остальные хозяйственные формы и постепенно вытеснят через рынок их до конца, постольку и сам рынок рано или поздно отомрет, ибо все заменится государственно-кооперативным распределением производимых продуктов (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.197).

Вопрос о непосредственной выгоде для крестьян при кооперировании стоит в тесной связи с вопросом о распределении производимых продуктов, о личной заинтересованности для рабочих и вообще о месте личной заинтересованности в деле строительстве социализма. Бухарин говорит. Многие товарищи и посейчас склонны по военно-коммунистическому переоценивать роль коллективных производственных объединений в деле приобщения крестьянства к социализму. Как же мы должны втягивать в нашу социалистическую организацию крестьянство? Только путем хозяйственного заинтересовывания крестьянства. Кооперация должна привлекать крестьянина тем, что она дает ему непосредственные выгоды (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.142, 143).

Казалось бы здесь все ясно. Крестьяне не видя выгоды, не будут кооперироваться. Но как быть с рабочими? Бухарин поднимает вопрос, где стимул, который заставляет двигаться вперед, гарантирует это движение вперед, заменяет частнохозяйственный стимул прибыли. По его мнению, гарантия лежит в давлении широких масс, прежде всего рабочих, а затем и крестьянских масс. Руководящие круги в стране, т.е. в первую очередь партия выражает и отражает этот рост потребностей массы. Т.е. социалистическое государство, несмотря на капиталистические формы хозяйствования уже начинает переходить от типа хозяйства руководствующегося прибылью к типу хозяйства руководствующемуся покрытием потребностей масс. По Бухарину именно потому, что будет расти давление этих потребностей, именно поэтому руководящие круги будут вынуждены улучшать производство делать его более дешевым. В этом заложена гарантия нашего роста (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1988, с.106-107). Он дает классическое определение. Стимул движения – не прибыль, а покрытие потребностей масс при величайшей экономии живого труда (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М., 1990, с.441). Классическое потому, что он дает законченную формулировку, каким тогда представлялся социализм. Но в этом определении заключена фундаментальная ошибка. Оказалось, что и для социалистических предприятий действенен стимул прибыли. Предприятие не может руководствоваться абстрактными потребностями. Потребности всегда конкретны. Давление народных масс и давление потребностей сами по себе ничего не значит, если нет четких ориентиров четких критериев, как действовать на рынке. Если этого всего нет, то слова о давлении масс и потребностей и остаются только словами. 

Бухарин констатирует. При системе военного коммунизма крестьянин не был заинтересован в том, чтобы больше производить. Все излишки у него отбирались, легально продавать он не мог, его личный стимул хозяйствования был подрезан. Поэтому была полная хозяйственная «размычка». Товарооборот был заперт на ключ. Следовательно, неизбежно должна была стоять и наша промышленность. Но и внутри самой крупной промышленности мы имели явления отрицательного порядка, вытекавшие из недоучета личной заинтересованности. Если у нас не было сдельщины и т.п., мы тем самым заперли частный индивидуалистический стимул и тот, который есть даже в рабочем классе. Когда мы перешли к сдельщине и к другим формам оплаты, мы этим ключом открыли и фактор личной заинтересованности даже членов рабочего класса (Н.И.Бухарин, Избранные произведения, М, 1988, с.125). 

Здесь явное противоречие. Бухарин сам говорит о личной заинтересованности. В то же время говорит, что социалистическое предприятие руководствуется не прибылью, а потребностями масс. Как показал опыт, социалистическое предприятие также стремится к прибыли. Или к хорошему фонду заработной платы, когда рабочие инженеры стремились соответствовать определенным критериям, чтобы получить хорошую зарплату. Т.е. стремление рабочих и инженеров к материальной заинтересованности никуда не исчезло, и уже дело десятое предприятие стремится к прибыли или «привязана» к плану оно является частным и действует по законам рынка или «вставлено» в плановые рамки и ей заранее в плановом порядке намечается и поставщик и потребитель. Просто общественная собственность делает возможным планирование в интересах общества, чего частная собственность не позволяет. Но стремление к материальной заинтересованности остается всегда.

Можно обобщить. Бухарин говорит, что стимул движения не прибыль, а покрытие потребностей масс, хотя сам говорит о личной заинтересованности даже членов рабочего класса. Называет это капиталистическими формами хозяйствования. Бухарин не видит здесь противоречия. Мысль Ленина развивалась в сторону признания материальной заинтересованности. Это ясно видно начиная от нэпа и кончая последними статьями о кооперации. Но она осталась незаконченной. Бухарин не пошел дальше остался на том же уровне. У него нет ни слова, почему производится только дорогая продукция. У Ленина тоже нет. Но Ленин перестал активно работать фактически с 1922 года, т.е. на следующий год после введения нэпа. Бухарин активно действовал уже во время нэпа, т.е. в то время когда государственная промышленность активно развивалась со всеми своими противоречиями. Бухарин видел, что производится только дорогая продукция, но не смог объяснить почему, у него все сводится к кооперированию крестьян к контактам крестьянского хозяйства с государственной промышленностью.

Новая экономическая политика. Бухарин против Преображенского

Следующий шаг, который показывает, как трудно шло объяснение закономерностей социализма, была теория советского экономиста Преображенского, теория о социалистическом накоплении. Преображенский описывает прямо противоположную тенденцию, чем Бухарин. Бухарин говорит о союзе крестьян и рабочих Преображенский – об эксплуатации крестьян. Труд Преображенского вышел в 1924 году (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.23), т.е. тогда, когда уже было видно, что нэп принес не только экономическое развитие, но и новые проблемы. Преображенский высказал более глубокое понимание природы единого государственного сектора и политического принуждения – сформулировал закон первоначального социалистического накопления. От упрощенного понимания политического принуждения до понимания, что принуждение является естественной потребностью тогдашнего государственного сектора в отношении рыночного сектора. Хотя еще существовал нэп, но уже можно было заметить, что потребности рынка и тогдашнего государственного сектора не совпадают. Но сам Преображенский не рассматривал свою теорию как отражение того явления, когда производить выгодно только то, что дорого. Необходимо помнить, что тогда еще не было единого планового хозяйства. Но суть государственного хозяйства, каким оно было тогда, уже проявилось – выгодно производить только то, что дорого. Но если выгодно производить только то, что дорого значит, тогдашнее государственное хозяйство было несовместимо с любым хозяйством, которое может производить недорого несовместимо с любым рыночным хозяйством. Теория социалистического накопления описывала природу тогдашнего государственного хозяйства, отражала сам факт, что тогдашняя государственная собственность может развиваться только вширь в этом ее значение.

Преображенский исходил из того, что период первоначального социалистического накопления является объективно необходимым и одновременно самым критическим периодом в жизни социалистического государства после окончания гражданской войны. В этот период социалистическая система не в состоянии еще развить всех свойственных ей преимуществ, но она в то же время ликвидирует неизбежно ряд экономических преимуществ, свойственных развитой капиталистической системе (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.66). Это связано с тем обстоятельством, что в то время как капиталистические предприятия с самого начала были технически выше и экономически сильней отдельных предприятий того способа производства, который они должны были вытеснить, т.е. мелкого производства, социалистическое производство вынуждено пробежать довольно длительный период накопления материальных ресурсов, в течение которого отдельные предприятие государственного хозяйства будет технически не выше, а ниже, экономически не сильней, а слабей современного капиталистического предприятия. Вся экономика государственного хозяйства в этот период будет неизбежно подчинена задаче возможно быстрого накопления ресурсов и задаче охраны этой новой экономики от еще пока сильной капиталистической экономики (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.100). При таких условиях рассчитывать только на накопление внутри социалистического круга – значит рисковать самим существованием социалистической экономики (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.66).

Таковы взгляды Преображенского. Он рассматривал народное хозяйство как единое целое не допускает мысли, что отдельные предприятия, как и все хозяйство в целом, могут быть и сильнее и производительнее капиталистических. Тогдашний уровень знаний не позволял так думать. Видимость диктовала как бы убедительные доказательства того, что социалистические предприятия в начальном период своего развития являются менее производительные, чем капиталистические. То, что это связано только с тем, что выгодно производить только то, что дорого, что именно эта дороговизна любое предприятие делает нерентабельным, об этом не подумали. Именно, исходя из такого понимания социализма, что рассчитывать только на накопление внутри социалистического круга, значит, рисковать самим существованием социалистической экономики, было решено, что в период социалистического накопления государственное хозяйство не может обойтись без эксплуатации мелкого производства, без экспроприации части прибавочного продукта не только деревни, но и ремесла (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.65).

Т.е. равновесие между двумя системами народного хозяйства очень нестабильно, ибо социалистическому хозяйству, которое еще слишком молодое просто необходимо эксплуатировать частное хозяйство. Ни одна из систем хозяйства не эксплуатирует другую. По мнению Преображенского такое положение вообще возможно лишь как весьма кратковременный эпизод. Считать такое положение нормальным – значит считать, что социалистическая система и система частнотоварного производства, включенные в одну систему национального хозяйства, могут существовать рядом одна с другой на основе полного экономического равновесия между ними. Такое равновесие длительно существовать не может, потому что одна система должна пожирать другую. Здесь возможны либо деградация, либо развитие вперед, но невозможно стояние на одном месте (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.88), что и подтвердилось на практике.

Из этого следовало, что обложение несоциалистических форм не только неизбежно должно иметь место в период первоначального социалистического накопления, но оно неизбежно должно получить огромную, прямо решающую роль в таких крестьянских странах, как Советский Союз (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.65). Сам период первоначального социалистического накопления начинается только после завоевания власти пролетариатом и после первого акта накопления – социализации важнейших отраслей хозяйства (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.60). Значит если страна, переходящая к социализму является отсталой, то будет эксплуатация секторов экономики не входящих в социалистический сектор. При таком подходе о высоком уровне жизни можно забыть, ибо в отсталой стране большинство населения составляет мелкое крестьянство и мелкая буржуазия в городах и значит, они будут эксплуатироваться в пользу социалистического сектора. Такой подход может быть опасен и политически, ибо идти против экономических интересов большинства населения, значит вызвать контрреволюцию или, по крайней мере, ее угрозу.

Как полагал Преображенский, закону социалистического накопления подчинена вся экономическая политика советского государства и экономика государственного хозяйства (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.118). По его определению закон социалистического накопления находит свое выражение в сознательной политике пролетарского государства. Преображенский полагал, что закон первоначального социалистического накопления изменяет и частью ликвидирует закон стоимости и все законы товарного и товарно-капиталистического хозяйства (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.61). Из такого понимания народного хозяйства, что одна система должна пожирать другую и отсутствует закон стоимости, следовало и понимание политики цен. Эксплуатация частного хозяйства осуществлялось при помощи политики цен, сознательно рассчитанной на эксплуатацию частного хозяйства во всех его видах. Как говорил Преображенский, если капитализм есть движение, то социализм есть еще более быстрое движение. И то, что он теряет в скорости в период первоначального накопления в смысле развертывания своей технико-экономической базы, благодаря крайней бедности капиталами – то он вынужден возмещать усилением накопления за счет несоциалистической среды (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.89).

Т.е. закон первоначального социалистического накопления отражает сознательную политику советского государства. То, что в действительности закон первоначального социалистического накопления отражает тогдашнюю структуру единого государственного хозяйства, отражает потребность производить только то, что дорого – такой мысли нет и в помине. Но закон первоначального социалистического накопления не просто закон, он форма существования закона стоимости. Суть закона стоимости – производственная деятельность должна быть целесообразной, т.е. должна удовлетворять какие-то потребности. В переходный период, т.е. в период становления единой плановой системы закон стоимости приобретает форму закона первоначального социалистического накопления. В период его полноценного развития социалистической экономики – форму закона плановых потребностей или плановой полезности. Как говорил Преображенский, по мере роста планового начала закон стоимости перерастает в закон первоначального социалистического накопления (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития, Л., 1990, с.225). Т.е. Преображенский не допускал мысли, что закон стоимости может существовать в плановом хозяйстве только в видоизмененном виде, все сводит к сознательной деятельности пролетариата.

Из всего сказанного следует формулировка закона первоначального социалистического накопления. Чем более отсталой является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства, чем менее то наследство, которое получает в фонд своего социалистического накопления пролетариат данной страны в момент социальной революции – тем больше социалистическое накопление будет вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства и тем меньше будет удельный вес накопления на его собственной производственной базе, т.е. тем меньше оно будет питаться прибавочным продуктом работников социалистической промышленности. Наоборот, чем более развитой является та или другая страна, в которой побеждает социальная революция, чем больше то материальное наследство, которое получает пролетариат этой страны от буржуазии после национализации, чем меньше удельный вес в данной стране докапиталистических форм производства, тем более центр тяжести социалистического накопления будет перемещаться на производственную основу социалистических форм, т.е. опираться на прибавочный продукт собственной промышленности и собственного земледелия (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.104). 

Такова формулировка Преображенского. По-своему она ясная и точная. Но она какая-то механическая. Главное в социализме, что победивший пролетариат должен получать заработную плату согласно производительности. Чем выше производительность, тем выше зарплата. Но Преображенский исходил из того понимания социализма, когда акцент делался не столько на материальную заинтересованность, сколько на низкие цены. Поэтому у него получилось, что все сводится не к производительности труда, а к чисто механическому подходу, когда смотрят, сколько пролетариат получает материального наследства от капитализма. Период первоначального социалистического накопления будет в любом варианте социализма. Но в хозяйстве, где разумно используется материальная заинтересованность рабочих, он будет проявляться как-то по иному.

Еще об одном противоречии. Если все определяет сознательная политика социалистического государства, как полагал Преображенский, и нет закона стоимости, то может показаться, что самое понятие закона здесь неуместно (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.128). Преображенский объясняет – заранее осознанная необходимость определенных действий в области экономики не ликвидирует того или иного закона как внешне принудительной силы заставляющей действовать именно в данном направлении (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Ленинград, 1990, с.128).

Конечно это так. Какая-либо закономерность появляется, когда существуют объективные, материальные обстоятельства, в данном случае экономические, которые порождают повторяющиеся явления. Интересы единого государственного хозяйства и частного начали не совпадать с самого начала нэпа. Что выражалось или в высоких ценах на промышленные товары или в нехватке самих этих товаров. В то же время государство требовало от сельского хозяйства сельхозпродукцию. Естественно все закончилось кризисом нэпа. Можно сказать и иначе. Закон первоначального социалистического накопления действительно закон, а не простое продолжение военного коммунизма, закономерность, отражавшая тот факт, что тогдашнее государственное хозяйство требовало места. Государственное хозяйство, ориентированное на само себя, несовместимо с рыночным хозяйством, в том числе сельским хозяйством независимо от его формы собственности будь оно частное или коллективное. Теория Преображенского просто описала тенденцию в этом ее значение. 

И Бухарин. Бухарин не понял рассуждений Преображенского. Со стороны теория Преображенского выглядела просто как ошибочное понимание политики, которую нельзя допустить на практике. Дискуссия между Бухариным и Преображенским отражала потребности развития противоречивость политики необходимость коллективизации, которая началась несколько позднее, называла вещи своими именами. Именно поэтому теория Преображенского вызвала такое неприятие. Нельзя забывать, что в те времена официальной политикой считался союз рабочего класса и крестьянства как основа Советской власти. А теория Преображенского говорит об эксплуатации крестьянства. Но теория Преображенского лишь отражала потребности тогдашнего государственного хозяйства, что определяло и политику.

Бухарин полемизирует с Преображенским. Исходя из потребностей кооперации крестьян, Бухарин категорически не согласен с теорией Преображенского. Он пересказывает мысли Преображенского: отношение между основными классами рабоче-крестьянского двухклассового общества есть, следовательно, отношение эксплуатации. Эксплуататорским классом является пролетариат, эксплуатируемым – класс мелких производителей. И чем более отсталой является страна, проделывающая социалистический переворот, тем более ярко виден эксплуататорский характер пролетариата и, следовательно, тем более эксплуатируемым является мелкий производитель (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.178). Бухарин очень эмоционально не соглашается с Преображенским. Он пишет – можно ли на этом основании назвать пролетариат эксплуататорским классом? Нет. Нет и тысячу раз нет. Потому что такие «имена» не соответствуют объективной действительности и нашим историческим задачам (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.178-179).

Конечно, такие «имена» не соответствуют историческим задачам пролетариата. Но они соответствовали тогдашней действительности. Бухарин не видит того, что видел Преображенский. Закон первоначального социалистического накопления отражает суть тогдашнего государственного хозяйства его отношение к рыночному сектору экономики, будь то частный или кооперативный. Или того же государственного сектора, если только он не действует как монолит.

Бухарин не соглашается, что можно говорить о процессе эксплуатации мелких производителей. Имеется в виду отношения между господствующим пролетариатом и крестьянством. По Бухарину это значит упускать все своеобразие процесса (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.179). Бухарин объясняет. Пролетариат господствует над буржуазией. Но пролетариат руководит крестьянством, используя при этом и свою концентрированную власть. Рабочий класс «опирается» на крестьянство, и поэтому его диктатуру нельзя рассматривать в ее отношении к крестьянству по тому же типу, что диктатуру буржуазии над пролетариатом. А ведь именно так, по сути вещей, рассматривает дело тов. Преображенский (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.186). Т.е. Преображенский по Бухарину не понимает своеобразия процесса. Пролетариат является господствующим классом. Одновременно он опирается на крестьянство, составляя с ней блок, союз, хотя крестьянство является в этом союзе подчиненным классом. Вместе с тем пролетариат в отношении крестьянства проводит дифференцированную политику, отсекая кулаков. Во всем этом и состоит своеобразие по Бухарину, которого как он говорит, не заметил Преображенский. Но и Бухарин не заметил кое-чего. Бухарин не заметил, что в те времена уже наметился разрыв между интересами государственной промышленности, которая считалась общественной и интересами рабочих. Так что надо было говорить о том, что государственное хозяйство начинает жить отдельной жизнью по отношению и к крестьянам и к рабочим.

Бухарин суммирует воззрения Преображенского. Мы по тов. Преображенскому в эпоху пролетарской диктатуры, с экономической точки зрения имеем в социалистической промышленности пролетарскую «метрополию», в хозяйстве крестьянина – его мелкобуржуазные «колонии» (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.180). Бухарин возражает, что прямо комично определять крестьянское хозяйство и мелкобуржуазную хозяйственную периферию вообще как колонию пролетарской промышленности (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.180-181). Бухарин делает вывод, что получится, следуя советам Преображенского. Госпромышленность разрушает и вытесняет мелкое хозяйство деревни, которое замещается «собственным земледелием» пролетариата. Мелкое хозяйство разрушается путем систематической эксплуатации, а пролетариат действует по аналогии с рыцарями первоначального накопления (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.182). Политика Преображенского в своем развернутом виде приводит к позиции монополистического паразитизма (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.199-200). Появляется опасность паразитического загнивания и застоя (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов. Лениздат, 1990, с.197).

Бухарин делает правильные выводы из теории Преображенского. Но он не понимает, что Преображенский отразил реальность. Надо было думать, откуда эта теория появилась, что она отражает, а не просто констатировать, что получится, если эта теория окажется правильной. Бухарин, критикуя Преображенского, описал положение как должно быть. Бухарин не понимал, что-то, что он защищает это именно то, что должно быть, но этого нет в действительности. Государственное хозяйство очень быстро вошло в противоречие с интересами крестьянства в целом. Что выражалось в частности в политике цен, т.е. когда цены на сельскохозяйственные товары были низкими в то же время цены на промышленные товары необходимые крестьянам, были высокими. Но это только одна сторона вопроса. Другая сторона заключается в том, что рабочим не хватало товаров нужных в каждодневном обиходе. Но государственная собственность развивалась она не стояла на месте. Тем не менее, товаров по приемлемым ценам и качественных не хватало. Эти примеры как нельзя лучше доказывает, что государственная собственность жила собственной жизнью. Бухарин этого не видел и поэтому все его рассуждения – это выстрел в пустоту. Именно Преображенский, который был обозван как сверхиндустрилиазатор, описал не просто тенденцию, но и то, что произошло в дальнейшем.

Бухарин констатирует, что это совершенно не ленинская постановка вопроса абсолютно не отвечает, наметившим путям развития в сторону социализма (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.182). В этом Бухарин конечно прав. Ленин не предполагал положения, когда социалистическая промышленность будет эксплуатировать крестьянство или, по крайней мере, будет близка к этому. Бухарин напоминает. Какой план выдвинул Ленин, какую генеральную линию политики он дал для превращения мелкого производителя в члены будущей социалистической общины? Кооперативное объединение крестьян под руководством не буржуазии, а пролетарского государства, с его банками, с его кредитом, с его промышленностью и транспортом и т.д. и т.п. Согласен с этим планом тов. Преображенский или нет? (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.182).

Это риторический вопрос. Можно повториться еще раз – надо было думать, что отражает теория Преображенского, какую реальность. Преображенский исходил из того, что какой то период, когда социалистическая промышленность эксплуатирует мелких производителей, необходим. Нельзя забывать, что Ленин дал только направление политики. Но Ленин не мог знать, какими окажутся «подводные камни». На этот вопрос должны были ответить Бухарин и Преображенский. Преображенский создал теорию, отражающую эти «подводные камни», хотя и не смог объяснить, откуда они взялись. Бухарин, критикуя Преображенского, описал то, что должно быть, но не объяснил, почему промышленность не может удовлетворить крестьянского рынка и потребности рабочих.

Бухарин продолжает. Предположим, что мы, по желанию тов. Преображенского, не «делаем вычета» «из социалистической промышленности», не занимаемся «филантропией», а, несмотря на «препятствие», прово¬дим «линию» тов. Преображенского, гнем ее «до победного конца». Что мы неизбежно получим? Сокра¬щение спроса, кризис сбыта, застопорившийся процесс общественного воспроизводства, упадок промышленности и т.д. Другими словами: из «социалистически-пролетарской», «антифилантропической» и проч. позиции тов. Преображенского целиком вытекает подрыв и разорение социалистической промышленности и всего народного хозяйства в целом (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.193). Между тем гвоздь проблемы заключается в увеличении «национального дохода», т.е. в подъеме производительных сил, и притом в такой форме, чтобы был обеспечен рост социалистических производственных отношений (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.192).

Конечно, если теорию Преображенского ее осуществление воспринимать, как одномоментный акт то это вполне может привести к крушению крестьянского рынка и соответственно промышленности. Но из теории Преображенского вовсе не следует, что это должен быть одномоментный акт. Это может быть процесс довольно продолжительный по времени. Хотя даже в этом пункте Бухарин ошибся. Коллективизация, проведенная в конце 20-х-начале 30-х, была проведена точно по Преображенскому. Кулаки были отсечены. Бедняки в этом помогли. Это так. Но коллективизация исходила не столько из экономических интересов крестьян, которым выгодно вступать в колхозы, сколько из политической необходимости. На селе росла социальная напряженность, появились антисоветские настроения, росло влияние кулака. Все грозило полномасштабной катастрофой. Т.е. фактически все имеющиеся на тот момент материальные ресурсы крестьян были конфискованы в пользу государства. Все по Преображенскому. Всего этого Бухарин не предусмотрел.

Бухарин продолжает. Что выражает переход ценностей от мелких производителей в руки пролетарской промышленности? Он выражает прямо противоположную тенденцию, а именно тенденцию к преодолению противоположности между городом и деревней, между пролетариатом и крестьянством, между социалистическим и мелкобуржуазным хозяйственным кругом. Ибо мы идем вовсе не к закреплению междуклассовых отношений, а к их уничтожению. И чем быстрее идет накопление в социалистическом хозяйственном круге и его становящейся социалистической периферии, тем быстрее идет и уничтожение противоположности (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин, Пути развития, Л., 1990, с.179).

Мысль здесь в том, что союз блок рабочих и крестьянства не просто основа Советской власти, но и ведет к бесклассовому обществу. Теория Преображенского по Бухарину ведет к закреплению существующего положения к возможному вырождению рабочего класса в действительно эксплуататорский класс, соответственно отодвигая в неопределенное будущее построение бесклассового общества коммунистического общества. В этом он конечно прав. Но Бухарин видит только одну сторону вопроса. Он говорит о невозможности эксплуатации пролетариатом крестьянства о том, что прямо комично определять отношения крестьянства и пролетариата как отношения колонии и метрополии и т.д. И делает окончательный вывод. Позиция тов. Преображенского угрожает блоку рабочих и крестьян, блоку, на котором строилась и строится вся позиция ортодоксального большевизма. Ибо нетрудно понять, что в тот период, когда рабочий класс стоит у власти, его политическая гегемония, его политическое руководство не может быть прочным, если под него не подведен базис хозяйственной гегемонии. А эта хозяйственная гегемония не может быть осуществлена иначе, как приспособлением промышленности к крестьянскому рынку (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.200-201). Та политика, которую предлагает тов. Преображенский, означает разрыв рабоче-крестьянского блока (Е.А.Преображенский, Н.И.Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов, Лениздат, 1990, с.201).

Тревогу Бухарина понять можно. Но как экономист Преображенский оказался глубже. Бухарин нигде не говорит, почему существовал дефицит товаров в городах и в первую очередь дефицит тех товаров, которые нужны рабочему в каждодневном обиходе, не говорит почему, следовательно, существовал дефицит товаров для крестьянства то, что тогда называлось потребительский и производственный спрос не говорит, что делать, чтобы промышленность приспособилась к крестьянскому рынку. Словом Бухарин не указывает главного – почему промышленность не может приспособиться к крестьянскому рынку. Соответственно не смог ничего объяснить. Он только указал, что должно быть, а Преображенский описал реально существовавшую ситуацию в этом его сила. Преображенский исходил из потребностей индустриализации, исходил из того, что главное высокие цены для промышленных изделий. Труд Преображенского вышел в 1924 году, а чрезвычайные меры, т.е. насильственное изъятие сельхозпродуктов, начали применяться в 1927 году. Но чрезвычайные меры это и есть, по сути, эксплуатация непролетарских слоев населения. Главное Преображенский указал, что тогдашнее государственное социалистическое хозяйство как его тогда понимали, не может сосуществовать с рыночным сектором оно должно его «пожрать». 

Куйбышев. Сознательное или непреднамеренное игнорирование законов и закономерностей 

Имеет смысл посмотреть, что говорили об экономике те, кто непосредственно осуществлял первые пятилетки. Куйбышев председатель Высшего совета народного хозяйства с 1926 года (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, М., 1988, с.11) и председатель Госплана СССР с 1930 года (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, М., 1988, с.14) до 1935 года, т.е. до своей смерти (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, М., 1988, с.18) подчеркивал, что главное – повышение производительности труда, загрузка рабочего времени (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.208). Самое интересное в этих примерах то, что все, о чем говорил Куйбышев в первой половине 30-х, кажется списанным с советской прессы 70-х и 80-х годов. Тогда об этом много говорили, т.е. еще до перестройки и во время ее. И проблема снижения себестоимости, и проблема качества и невыполнение отдельных плановых заданий – все это было уже тогда. 

Куйбышев говорил об индустриализации страны. Что необходимо поддержать линию на более быстрый темп роста тяжелой индустрии, вырабатывающей средства и орудия производства и осуществить на 100% годовую программу работ по реконструкции нашей промышленности, программу капитального строительства (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.346). Это было сказано в 1927 году. Далее. По первому пятилетнему плану намечалось возрастание валовой продукции машиностроительной промышленности в 3,5 раза, а по сельскохозяйственному машиностроению намечается рост в 4 раза (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.18). Это сказано в 1929 году. Куйбышев говорил – соотношение между продукцией группы «А» и группой «Б» по годам следующее: валовая продукция тяжелой индустрии в 1927/28 г. составляла 43% в следующем 1928/29 г. – 46,8, в 1929г. – 48 и в будущем году мы предполагаем, что она достигнет 52%, т.е. станет уже превалирующей в нашей промышленности. Тяжелая индустрия будет давать больше половины всей продукции, и тем самым мы сможем в большей степени обеспечить основными средствами производства другие отрасли хозяйства и самой промышленности (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.116). Это сказано в 1930 году. Куйбышев, как и все тогдашнее руководство страны, исходил из приоритета развития крупной промышленности как основы всего и на тот момент такой подход был вполне оправдан.  

Группа А это производство средств производства. Группа Б это производство средств потребления. Но развитие экономики сопровождалось проблемами. Куйбышев замечает – о плохом качестве промышленной продукции мы говорим уже давно. Однако дело обстоит так, что на сегодня скверное качество продукции угрожает свести на нет значительную долю наших достижений (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.97). Куйбышев констатирует, что чиновничье благодушие или же прямое преступление, скрывается за сводками «достижении» по качеству продукции. Почти все важнейшие отрасли промышленности в текущем году не только не показывают перелома, а, напротив, продолжают позорное движение по пути расхищения народного труда, по пути ухудшения качества промышленной продукции (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.97). 

Это сказано в 1930 году. Приводится примеры из промышленности. Угольная промышленность. Если в 1928/29 г. зольность угля колебалась от 6,23 до 13,21%, то в первом квартале 1929/30 г. она колеблется уже от 7,51 до 14%. Как отмечает Куйбышев, состояние качества продукции настолько не отвечает предъявляемым к нему требованиям и процент брака приобретает настолько угрожающие размеры, что кокс делаемый из поставляемого угля становится почти непригодным для металлургии. В другой решающей отрасли – машиностроении – положение не лучше. По ХГТЗ (Харьковский паровозостроительный завод) брак 1928/29 г. составлял 5,8% стоимости к выпущенной продукции, а в первом полугодии 1929/30г. – 7'%, и при этом по отдельным деталям брак доходит от 20 до 78% (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.97,98). Куйбышев сетует на то, что в ряде случаев приходится констатировать наличие тенденций к дальнейшему ухудшению качества продукции (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.151). Ряд важнейших отраслей промышленности – в этом особая опасность – показывает ухудшение показателей по качеству продукции. Например, процент брака в металлургии по литейному чугуну с 1927/28 г. по текущий год повысился с 0,25 до 0,38%, по кровельному железу – с 0,37 до 2,95% – увеличение в 8 раз, брак рельсов на Надеждинском заводе возрос с 26 до 33,4%, по бандажам на Луганском заводе с 12,7 до 18,3% и т.д. (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.152). Зачастую пытаются качество продукции противопоставить количественным достижениям – «много-де произвести хорошо невозможно» (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.98).

Такие настроения отражали суть явления, что производить выгодно лишь то, что дорого. Действительно, при господстве повторного счета много и одновременно качественно произвести невозможно. Но задача именно и ставилась – произвести много и качественно и не обращали внимания, что тенденция к дороговизне этому препятствует. Еще примеры. В 1928/29г. осуществлено снижение себестоимости всего на 4% против 7% по плану. Что касается текущего 1929/30г., то данные о снижении себестоимости за первое полугодие говорят о том, что снижение составляет всего 6 % против планового задания в 11% (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.150). По черной металлургии фактическое снижение составило 2,7% против 11% по плану; по сельскохозяйственному машиностроению снижение недостаточно выполнено – всего на 8,5% против 16,2% по плану; по нефти – по Азнефти – 5%, тогда как нужно было довести снижение до 12%; по лесной промышленности – 3,5% против 12,4% по плану; по цементной – 3,6% против 14.8% по плану (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.150,151). В области снижения стоимости строительства дела обстояли еще более неблагополучно. Куйбышев требует – нужно, во что бы то ни стало добиться в этом отношении значительного и решительного перелома, ибо всякий процент удорожания строительства означает потерю многих миллионов рублей. При строительной программе в 4 млрд. р. 1% стоимости строительства уже составляет 40 млн. р. (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.151). Весь излишек расходуемого в строительстве металла составляет, по подсчетам товарищей строителей, 200 тыс.т. Металл теряется зря из-за неэкономного и нерационального расходования его в строительстве. Перерасход кирпича в строительстве определяется цифрой не менее 1,5 млрд. штук в год (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.161). Или топливоиспользование. Куйбышев говорит – подсчеты товарищей, работающих в области топливоиспользования, говорят, что мы минимум на 300 млн. р. топлива сжигаем по всей промышленности больше того, чем это технически необходимо. Достаточно применить во всех предприятиях уже известные проверенные рационализаторские мероприятия, и мы можем сэкономить для нашей страны на 300 млн. р. топлива, столь ценного для нашего народного хозяйства (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.160,161). 

Похожее положение было и в легкой индустрии. Легкая промышленность связана с продукцией, которая часто меняется, отдельные виды продукции могут быть и в больших количествах и в малых, не говоря уже о том, что продукция в малых количествах в целом невыгодна тогдашнему плановому хозяйству. Куйбышев пишет – в области пятилетнего плана легкой индустрии мы и идем теми темпами, которые намечены пятилеткой. В отдельных отраслях легкой промышленности дело обстоит по-разному; в некоторых случаях темпы обгоняют задания пятилетнего плана, в других даже отстают (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.117). Это с одной стороны. С другой такие отрасли промышленности, как текстильная и кожевенно-обувная, до сих пор надлежащей борьбы за улучшение качества продукции не ведут, в результате чего брак в ряде случаев достигает огромной цифры – 40% (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.153). Оба примера из 1930 года. Из-за плохой работы хлопчатобумажной промышленности в 1933 г. было потеряно не менее 100 млн. м хлопчатобумажных тканей. Из-за перерасхода жесткой натуральной кожи в 1933г. недодано было свыше 3 млн. пар обуви (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.341). Этот факт констатирован в 1934 году во время второй пятилетки. Т.е. проблемы повторяется. Куйбышев не понимает, что при тенденции к дороговизне производить качественно и в больших количествах невозможно. Точнее невыгодно. Или придется работать себе в убыток, что возможно только под угрозой репрессий. Он констатирует – среди общей картины перевыполнения пятилетки по промышленности в целом динамика группы «Б», т.е. легкой индустрии, выглядит неблагоприятно. По целому ряду отраслей промышленности мы идем ниже пятилетки. Это, конечно, является, прежде всего, следствием сырьевых затруднении, хотя для развития всей легкой промышленности в целом характерен уровень заданий пятилетнего плана (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.122).

Отставание легкой промышленности тоже является закономерностью даже независимо от воли плановиков и суть здесь не в сырье. Легкая промышленность отстает уже так сказать официально. На это накладывается плохое качество продукции, и недостаточное количество производимого легкой индустрией по сравнению с запланированным. К легкой промышленности примыкает, и пищевая промышленность и оба тесно связаны с сельским хозяйством. Куйбышев говорит, что пищевая промышленность, перевыполнившая в первой пятилетке количественные задания плана, в деле борьбы за качество продукции не добилась необходимого улучшения. Напротив, по отдельным отраслям (консервная, кондитерская) имели место явное ухудшение качества изделий (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.343). Этот факт констатирован в 1934 году.

Как тогда интересно понимали развитие экономики, показывает следующий пример. В 1928 году была предпринята попытка постоянного снижения цен. Политика снижения цен определенно играла значительную роль в соотношении между спросом и предложением (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.397), как говорил Куйбышев. Но такая политика ведет только к дефициту товаров. Даже если растет производство. Если предприятию невыгодно производить товары народного потребления то дефицит останется, будь цены, хоть десять раз снижены. Куйбышев сам говорит, что товарный голод в начале 1927/28 г. нельзя назвать ослабленным, в известном смысле он даже обострился, но это обострение товарного голода, происходит от увеличенной потребности населения. Растет производство, и в то же время растет товарный голод (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.395). В то время ставилась задача – обеспечить развертывание производства, рост валовой продукции промышленности не менее чем на 20%. Благоприятное, с государственной точки зрения, явление роста платежеспособного спроса населения сможет благодаря росту продукции легкой промышленности повысить до сих пор еще чрезвычайно низкие у нас нормы душевого потребления промышленных товаров. Рост производства смягчит еще в большей мере, чем это уже сейчас наблюдается, общую картину товарного голода. В 1927 г. все большие и большие количества товаров будут переходить из категории дефицитных в категорию достаточных, и этот год пойдет, по-видимому, под знаком успокоения рынка (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.345).

Так говорит Куйбышев. На первое место ставит рост платежеспособности населения якобы рост промышленности идет вслед. Т.е. политика искусственно низких цен практиковавшаяся во время нэпа ничуть не изменилась. Куйбышев не понимает, что при господстве повторного счета, когда выгодно производить лишь, то, что дорого промышленности невыгодно производить именно товары широкого потребления. Товары широкого потребления имеет тенденцию быстро меняться в своем ассортименте и каждый из них по отдельности не требует того большего вложения сил и средств, который свойственен крупной промышленности. И поэтому они не выгодны. При такой ситуации товаров широкого потребления или будет не хватать, или их качество будет ниже, чем требуется. Так получалось, потому что себестоимость продукции требования к качеству и требования к зарплате между собой не совпадали. Гарантированной зарплата была только в том случае, если продукция была дорогой. И поэтому ее старались удорожить, как могли. Т.е. благоприятное, с государственной точки зрения, явление роста платежеспособного спроса населения (как казалось Куйбышеву) превращается в банальный дефицит товаров. Растет производство, но растет и денежная масса, и оно росло быстрее, чем производство. 

Куйбышев констатирует, что производство растет хотя и быстрым темпом, но менее быстрым темпом, чем растет благосостояние населения и платежеспособный спрос его, что является следствием этого несоответствия спроса и предложения (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.397). По данным ЦОСа ноябрь этого года (1928г.), по сравнению с ноябрем прошлого года, дал увеличение платежеспособного спроса населения на 11 – 12%, а производство предметов широкого потребления в ценностном выражении выросло по данным Госплана только на 4% (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.397).  

Можно повториться еще раз. Куйбышев говорит бессмыслицу. Он отожествляет благосостояние населения с ростом зарплаты. Но о каком благосостоянии населения можно говорить, если при достаточных на первый взгляд зарплатах не хватает товаров. Тогда начинается или повышение цен или если цены регулируется государством появляется дефицит товаров (или торговля как раньше говорили из под полы). С таким же успехом деньги можно раздать пингвинам. Но если товаров не будет, и пингвины не смогут ничего купить, то деньги превращаются просто в бумажки. 

Куйбышев смотрит с привычной точки зрения, он не понимает, что повторный счет толкал к тому, что любое производство или услугу сделать дорогими со всеми вытекающими отсюда последствиями – или дефицит товаров или если они есть, то качество ниже требуемого. Куйбышев сетует на то, что в ряде случаев приходится констатировать наличие тенденций к дальнейшему ухудшению качества продукции (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.151). Ряд важнейших отраслей промышленности – в этом особая опасность – показывает ухудшение показателей по качеству продукции. Например, процент брака в металлургии по литейному чугуну с 1927/28 г. по текущий год повысился с 0,25 до 0,38%, по кровельному железу – с 0,37 до 2,95% – увеличение в 8 раз, брак рельсов на Надеждинском заводе возрос с 26 до 33,4%, по бандажам на Луганском заводе с 12,7 до 18,3% и т. д. (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.152). Это сказано в 1930 году. Констатируется – большие трудности, чем мы ожидали при составлении пятилетнего плана, мы встретили при выполнении заданий по качественным показателям. Я имею в виду себестоимость, качество продукции, производительность труда, технические коэффициенты по всем отраслям народного хозяйства (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.233). Это сказано в 1932 году на XVII конференции ВКП (б). Куйбышев констатирует, что задания пятилетнего плана по себестоимости не выполнены. Качество продукции не улучшается таким темпом, какой предусмотрен пятилеткой, что приводит к перерасходованию материалов, быстрому снашиванию, порче изделий и т.д. (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.234).

Тем не менее, Куйбышев выражает оптимистические надежды. В том же 1932 году он говорит – по ряду производств по валовой продукции мы уже вышли на второе место в мире. 1932 год принесет нам еще большие завоевания. По производству нефти мы уже находимся на втором месте после США. По всему машиностроению уже в 1931г. мы подходим ко второму месту во всем мире, а по сельскохозяйственному машиностроению – даже к первому (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.235). В 1934 году на XVII съезде ВКП (б) Куйбышев говорит, что валовая продукция и чистый доход на душу населения в колхозах в 1937 г. будут на 12 – 15% выше, чем на душу населения в зажиточных хозяйствах в 1927 г. (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.346). 

По сути, Куйбышев хочет, и производительность повысить и себестоимость снизить. Но склонность к дороговизне делает эти вещи несовместимыми. Или предприятие, а также и рабочий будет работать себе в убыток. Но если приходится работать себе в убыток, то неизбежно появление голой агитации, которая будет доказывать, что работать себе в убыток – это благо. Куйбышев сам говорит, что агитация, производственная кампания никому не была бы нужна, если бы она сопровождалась определенными мероприятиями, что нужна здоровая система зарплаты. Вызывать энтузиазм у рабочих в настоящих условиях смешно. Рабочий превосходно сознает необходимость увеличения производительности труда. Не в этом дело. Дело не в недостатке сознания и энтузиазма. Нужно организационными мероприятиями заинтересовать рабочего, нужно ему показать, что мы умеем хозяйствовать, что мы все делаем для того, чтобы обеспечить не только словами, но и определенными организационными мероприятиями и вниманием к мелочам увеличение производства и поднятие уровня жизни рабочего по мере увеличения производительности. Поэтому организационные мероприятия, увеличивающие интенсивность труда, должны стоять в центре внимания и не заменяться простой агитацией и простым призывом к этому (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.208-209).

Тем не менее, в 1930 году на XVI съезде ВКП (б) Куйбышев говорит, что капиталовооруженность за один только текущий год должна увеличиться на 22% при наметке роста производительности труда в 25%; за первые 7 месяцев фактически производительность труда повысилась на 17%. Совершенно очевидно, что невыполнение плана по производительности труда при больших капитальных вложениях и при перевыполнении плана по капитальным вложениям объясняется в значительной мере причинами субъективного порядка (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.156). Т.е. сам говорит о необходимости заинтересовать рабочих и одновременно требует от них делать то, что им экономически невыгодно. Подозревает рабочих, инженеров часть из которых остались еще с дореволюционных времен в сознательно плохой работе, т.е. во вредительстве не обращая внимания, за что им платит. Такое странное представление об экономике может привести только к репрессиям. Куйбышев сообщает, что на транспорте было обнаружено большое количество вредительских и шпионских элементов. На транспорте было изъято 4,5 тыс. вредителей, в той или другой форме приложивших свою руку, для того чтобы помешать нам восстановить, переоборудовать и реконструировать транспорт в соответствии с задачами растущего хозяйства (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, том 2, М., 1988, с.214). Этот факт о 4,5 тыс. вредителей 1931 года. 

Конечно, вполне может быть, что было сознательное вредительство особенно со стороны старых инженеров, которые после революции очень много потеряли в материальном плане. Вполне могло быть и со стороны рабочих, ибо рабочий класс со времен революции очень изменился, пришли новые люди с деревни со своей мелкособственнической психологией многие сознательные рабочие, которые действительно были за социализм, погибли во время гражданской войны. Могли быть и просто тунеядцы. Все это так. И все-таки нельзя экономические явления объяснить только субъективными факторами сознательностью или ее отсутствием. Если нет материального стимулирования или оно недостаточно или направлено, в каком то ином направлении, то рабочие и инженеры в своей массе будут работать в лучшем случае на среднем уровне, если не хуже. Кардинально решить проблему, можно только заплатив за работу. Люди всегда делают хорошо только то за что платят. А там где есть склонность к дороговизне, хорошо производится тяжелая энергоемкая продукция, которую надо везти, где-то далеко и т.д. Но Куйбышев говорит, что нельзя же все сваливать на недостаток промышленных товаров, нельзя все сваливать на то, что такова конъюнктура, и поэтому хлеба нет, и нужно было бы сделать вывод, что поэтому хлеба, и не будет. Воля партии творит чудеса и сотворит чудеса, несмотря на все конъюнктурные явления (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.400). Это сказано в 1928 году, т.е. ещё во времена нэпа, когда вал или повторный счет ещё не приобрел решающего значения. Но видно, что Куйбышев уже тогда не понимал экономических процессов, не понимал, что из-за неумной экономической политики из-за администрирования цен при дефиците товаров положение ещё более усугублялось и государственные предприятия, чтобы выжить должны были действовать как частные.

Нужно знать, что все те проблемы, о которых говорит Куйбышев – плохое качество перерасход материалов высокая себестоимость повторились и в последующих пятилетках. Т.е. проблемы повторяются. За исключением безработицы. Но все остальные проблемы остались. Хотя экономика в целом росла. Росло и производство товаров народного потребления. Но росли и денежные доходы населения, и они росли быстрее, чем производство. Т.е. был дефицит товаров. В период нэпа считалось, что это проблемы переходного периода. Куйбышев воюет с теми же проблемами, но он уже не говорит, что это проблемы переходного периода. К этому можно добавить то чего Куйбышев не мог знать. Все эти беды, о которых он говорил – превышение стоимости, плохое качество продукции, перерасход материалов и т.д. повторилось в той или иной мере на всех этапах развития Советского Союза. Значит, это закономерность. Можно смело констатировать, что тогдашнее руководство не понимало экономических причин негативных явлений.

Куйбышев продолжает. Каждый член партии, работающий в промышленности, знал, что невыполнение одной из этих задач является невыполнением боевого приказа партии, что никакие конъюнктурные отговорки партия не примет во внимание, что каждый трест, каждый хозяйственный орган, каждое главное управление должно не оправдываться тем или другим конъюнктурным обстоятельством, а обдумывать и принимать меры, чтобы эти конъюнктурные, неблагоприятные обстоятельства преодолеть и побороть. Вот такая постановка должна быть у каждого коммуниста (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.417). Это сказано в 1928 году.

Но самоотверженность рабочих или организаторские способности руководителей не может собой заменить экономического материального стимулирования. Когда есть ориентация только на дорогие товары, когда в то же время требуется снижение себестоимости, хотя при таком положении вещей это категорически противопоказано, то неизбежно появляются теории, доказывающие что работать себе в убыток – это доблесть и которые неизбежно преувеличивает значение субъективного фактора – энергии рабочих и их сознательности. Но сознательность не может долго продержаться, если ее не подкрепить материально. Если материальной подпорки нет или она недостаточна, то остаются репрессии. Таким образом, акцентирование только на сознательность, на волю и энергию рабочих или инженеров означает низкую производительность труда, дефицит товаров и тот факт, что за работу или не платят или платят не так как надо. 

В том же 1928 году Куйбышев говорил. Целый ряд организаций слишком увлекся формальностью – формальной законностью: что сказано в законе, то должно быть выполнено, какие льготы даны, какие льготы имеются – они действительны. Имеются определенные сроки – нечего заранее мобилизоваться и проявлять энергию, – к этому сроку может быть мы сделаем. В пределах узко понимаемой законности, в пределах формалистики, в пределах формального отношения к делу оставался целый ряд наших организаций, а, следовательно, и целый ряд аппаратов, которые должны были выполнять эти боевые задачи (В.В.Куйбышев. Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.398). Целый ряд товарищей, которые в Центральном Комитете делились своими впечатлениями от поездок в хлебозаготовительные пункты, говорили, что, когда они предлагали устроить какой-нибудь показательный процесс против кулака, которым имел возможность внести хлеб или продать или внести налог в свое время, но, пользуясь законной рассрочкой, не уплачивает этого налога в настоящий момент, а тянет до того времени, когда закон ему разрешит внести, сталкивались с таким отношением: многие организации становились «на дыбы» и говорили: «Как же, помилуйте, это против закона». И только под давлением товарищей, приехавших членов из Центрального Комитета, устраивались такие суды, где привлекались один-два-три кулака, где кулака встряхивали и требовали от пего объяснения, почему он не внес налога теперь, когда льготные сроки даются только для неимущих (В.В.Куйбышев, Избранные произведения, т.1, М., 1988, с.399).

Куйбышев не понимает, что такое экономические закономерности, которых невозможно нарушить иначе результаты получаются противоположными, чем ожидалось, не понимает, что такое социалистическая законность и если ее нарушить получается злоупотребление властью. Т.е. злоупотребление властью ведет к хаосу в экономике. У Куйбышева все сводится к политической воли. Полная политическая некомпетентность. 

Вознесенский и Сталин

Н.А.Вознесенский председатель Госплана СССР в 1938 – 1949 годах заместитель председателя правительства СССР. Коротко о том, каким тогда представлялось единое плановое хозяйство. Социалистическое воспроизводство в отличие от капиталистического есть плановое воспроизводство. Законы развития социалистической экономики есть плановые сознательно устанавливаемые пролетариатом (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.159). Вознесенский говорит о государственном секторе как единым целом (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения, М., 1979, с.27). По Вознесенскому, товарно-денежные отношения используются как фактор учета, контроля и распределения продуктов производства. Что это не просто обмен товаров, это плановый товарообмен (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения, М., 1979, с.84), т.е. товар исчезает, является просто вещью, продуктом производства, который распределяется в плановом порядке. Цена также плановая, не является денежным выражением стоимости (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.85). Советское государство само определяет конкретную цену каждого вида товаров, произведенного на государственных предприятиях или реализуемого в государственной торговле, а, следовательно, и степень отклонения розничной цены товара от его действительной стоимости. В социалистическом обществе исключена стихийное изменение цен (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.122, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/11.html).

Само социалистическое воспроизводство включает в себя воспроизводство общественного продукта, т.е. средств производства (первое подразделение) и средств потребления (второе подразделение). Рост первого подразделения, т.е. средств производства, сопровождается ростом второго подразделения, т.е. средств потребления (А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.162), что означает, что часть совокупного общественного продукта социалистического производства идет на восстановление потребных средств производства, остальная часть, называемая чистой продукцией, идет на социалистическое накопление, на добавочное расширение производства, на социальные нужды и в фонд личного потребления, т.е. в фонд зарплаты и в колхозный сектор (А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.162). 

Т.е. государственный сектор составляет единое целое и все определяет план. Производство средств производства тянет за собой производство средств потребления. Цены являются плановыми, не отражают действительной стоимости и устанавливаются исходя из общественных потребностей. Так выглядела советская экономика. И так как все распределяется согласно потребностям, то естественно всякое искажение советского хозрасчета, попытка укрыться от государственного учета и контроля, сокрытие запасов, стремление жить на заработанные средства, произвольное повышение цен, невнимание к рабочему потребителю и т.д. – должно караться самой страшной карой. Т.е. все это воровство. Как говорил Вознесенский прямой натуральный товарооборот, т.е. обычная торговля, есть по взглядам того времени попытка укрыться от государственного учета и контроля, рвачество, проявление буржуазных тенденций. Государственный учет и контроль, т.е. социалистический план должен проложить себе дорогу (А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.87), значит, всякая самостоятельность предприятия считается уголовно наказуемым деянием.  

По сути, Вознесенский описывает плановый спрос. Но он этого не понимает. Но если Вознесенский описал плановый спрос то объяснение, данное им самим, требует уточнения. Вознесенский писал, что часть общественного продукта называемого чистой продукцией идет на расширение производства, на социалистическое накопление, на добавочное расширение производства и в фонд личного потребления (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения, М., 1979, с.162). Здесь требуется уточнение. По Марксу рабочий, прежде всего, возвращает своим трудом те средства, на которые его купили. Но процесс труда продолжается дальше, и рабочий создает прибавочную стоимость. Если этот подход применить к бывшему социалистическому хозяйству, то эту добавочную стоимость можно назвать, например, чистой продукцией. Но это чистая продукция возникает только тогда, когда рабочий создал стоимость, необходимую для поддержания его жизнеспособности, т.е. получил зарплату или воспользовался социальными услугами, что при социализме практически равноценно. Или говоря иначе только тогда, когда отработал те средства, которые государство вложило в него, выплатив вперед заработную плату. И только потом начинается собственно чистая продукция, что соответствует созданию прибавочной стоимости при капитализме. Т.е. чистая продукция возникает только после выплаты заработной платы. А не так как казалось Вознесенскому, что часть совокупного общественного продукта идет в первую очередь на восстановление потребных средств производства и только потом остальная часть, называемая чистой продукцией, идет на социалистическое накопление, на социальные потребности и в фонд личного потребления. Здесь смешаны понятия. Социалистическое накопление можно определить как состоящую из уже существующих средств производства, из заработной платы и собственно чистой продукции, которая означает новую стоимость. Чистая продукция сама по себе не есть социалистическое накопление, и заработная плата также не входит в понятие чистой продукции. 

Но если признать существование планового спроса и, следовательно, закон стоимости в плановом хозяйстве, то меняется не только понятие чистой продукции. Меняется и понимание цены. Вознесенский говорит, что цена является плановой, не является денежным выражением стоимости (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.85). Цены в социалистической экономике являются не чем иным, как денежным выражением стоимости продукта или его издержек производства (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной Войны, М., 1948, с.147, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/13.html). Практика показала, что именно так и есть, цена в социалистической экономике есть денежное выражение издержек производства. Но если исходить из того, что заработная плата создает заинтересованность трудового коллектива в какой-то определенной плановой продукции, значит, появляется плановый спрос. Но там где спрос там и закон стоимости. Издержки включены в конечную плановую продукцию, на которую имеется устойчивый плановый спрос, иначе говоря, издержки постоянно себя воспроизводит. Но если цена определяется издержками, которые включены в конечную плановую продукцию и на которую имеется устойчивый плановый спрос, значит, цена отражает плановый спрос. Т.е. цена в плановом хозяйстве, хотя и является плановой и определяется издержками производства, тем не менее, является выражением стоимости в отличие от Вознесенского, который думал, что цена в плановом хозяйстве не является выражением стоимости.

Но меняется не только понимание цены. Меняется и понятие плана. Считалось, что государственный план использует здесь закон стоимости для правильного распределения общественного труда между различными отраслями хозяйства в интересах социализма (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной Войны, М., 1948, с. 147, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/13.html). Вознесенский объясняет, что государственный план в советской экономике использует закон стоимости для осуществления необходимых пропорций в производстве и распределении общественного труда и продукта, подчиненных задачам укрепления и развития социалистического строя. Эта необходимость осуществляется Советским государством исходя из интересов социализма и государства (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной Войны, М., 1948, с.146, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/13.html).

Государственный план распределяет общественный труд и продукт в интересах государства. Но здесь требуется уточнения. Есть плановый спрос, и есть государственный план и они не обязательно должны совпадать. Государственный план зависит от политической воли. Плановый спрос не зависит от политической воли, зависит только от объективных экономических законов и существует до тех пор, пока существует само плановое хозяйство. Значит, распределение общественного труда и продукта между отраслями народного хозяйства зависит не от государственного плана, а от планового спроса. Независимо оттого, что записано в государственном плане. Если план не совпадает с плановым спросом, он не будет выполнен. Что подтверждается фактом дефицита в тогдашнем плановом хозяйстве. Например, постоянно не хватало отечественной медицинской аппаратуры или сантехники. Хотя официально все планы были выполнены. Нельзя забывать также о том, что государственное планирование рождает платежеспособность рабочих, что рождает в свою очередь рынок. Который уже в обратном порядке влияет на планирование. Иначе говоря, производство средств потребления обратно влияет на производство средств производства. Значит, плановый спрос и обычный спрос составляет одно целое и трудно сказать кто из них главнее. Все зависит от обстоятельств и конкретного этапа развития. И только так может рассматриваться единое плановое хозяйство. Нельзя противопоставлять друг другу план закон стоимости и рынок говорить, что план использует закон стоимости. Наоборот закон стоимости в плановом хозяйстве выражает себя, в том числе и через план, а план формирует рынок. К таким выводам тогда оказались не готовы.  

Вознесенский вплотную подошел к выводу о полноценном признании закона стоимости. По его мнению, наиболее элементарным законом издержек производства и распределения продуктов является преобразованный в советской экономике закон стоимости (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной Войны, М., 1948, с.145, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/13.html). Или иначе. Закон стоимости в социалистической экономике является преобразованным и наиболее элементарным законом издержек производства, распределения и обмена продуктов, поставленным на службу государственного планирования (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной Войны, М., 1948, с.148, http://militera.lib.ru/h/voznesensky_n/13.html). 

Но подошел и остановился. Вознесенский ничего не говорит о плановом спросе. Также ничего не говорит о повторном счете, анализируется только экономика, где господствует показатель чистой продукции, ничего не сказано чем отличается повторный счет и чистая продукция, и в этом была ошибка. Вознесенский описал экономику, какой она должна быть и одновременно описал экономику, которая существовала очень короткое время в период его бытности председателем Госплана. Дальнейшему существованию этого оптимального варианта планового хозяйства помешали экономические и политические догмы. Экономический взгляд на вещи признание планового обращения позволяет понять, что плановое хозяйство может существовать в двух ипостасях – когда господствует показатель чистой продукции и когда есть повторный счет той же чистой продукции. Ибо каждая промежуточная продукция конкретные комплектующие для какой-то конечной цели сами являются чистой продукцией для предшествующих звеньев производства, где они сами являлись конечной продукцией. Правильное понимание планового обращения позволяет понять, что в плановой экономике, где существует повторный счет и в плановой экономике, где господствует показатель чистой продукции, действует разные законы. Точнее разные формы одного и того же закона, закона создания новых стоимостей ради формирования фонда зарплаты. В капиталистическом хозяйстве этому соответствует стремление к прибыли. Если не видеть планового спроса, если не признавать закона стоимости тогда невозможно избавится от иллюзии, что государственный план определяется только политической целесообразностью интересами общества и государства. Многие тогдашние руководители оказались неспособными к экономическому мышлению, для них проблемы повторного счета вообще не существовало. Отсутствие экономического мышления похоронило экономику Вознесенского. По причине экономического невежества чистая продукция была обречена, хотя война и послевоенное восстановление, казалось бы, доказали превосходство чистой продукции. После войны вновь возродился повторный счет, хотя по-прежнему только и говорили о снижении себестоимости.       

Несколько слов о том, что законы развития социалистической экономики есть плановые сознательно устанавливаемые пролетариатом. Сама мысль принципиально неправильная. Законы развития социалистической экономики существует объективно независимо от воли пролетариата. Пролетариат их не устанавливает, они просто есть. Пролетариат ими может только воспользоваться. Сам подход, что законы можно устанавливать исходя из политической целесообразности, блокировал другой взгляд именно, что в общественной собственности, раз она появилась, появились и свои законы. Их нельзя отменить по своему произволу. Их нужно изучать в противном случае результаты получаются противоположными тем, которые ожидались. Например, если зарплату понимать, как часть издержек производства, а зарплата рождает заинтересованность в определенной продукции, значит, появляется устойчивый спрос на определенную продукцию. В тогдашней экономике существовала заинтересованность лишь в дорогой продукции. Что в реальной практике означало развитие или крупной промышленности или дорогой продукции или того и другого вместе. Это пример закона, которого нельзя изменить по своему усмотрению, не изменив предварительно порядок формирования фонда заработной платы. Но сперва требовалось его осознать. Если думать что законы сознательно устанавливается пролетариатом, то такого осознания никогда не будет.

Теперь необходимо рассмотреть теорию социализма Сталина его работу Экономические проблемы социализма в СССР изданную в 1953 году. В ней Сталин фактически повторяет мысли Вознесенского. Развитие народного хозяйства, по мнению Сталина, определяется законом планомерного развития, заменившего собой закон конкуренции и анархии производства. В том же направлении действуют годовые и пятилетние планы и вообще вся хозяйственная политика, опирающиеся на требование закона планомерного развития народного хозяйства (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.52). В тесной связи с законом планомерного развития народного хозяйства стоит закон преимущественного роста производства средств производства по сравнению с производством средств потребления. По Сталину, это необходимо не только потому, что рост производства средств производства обеспечивают свои собственные предприятия и, соответственно, предприятия всех остальных отраслей народного хозяйства, но потому, что без этого вообще невозможно осуществить расширенное воспроизводство (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.157). И главное основной экономический закон по Сталину это обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих потребностей общества путем непрерывного роста социалистического производства на базе высшей техники (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.95).

Сначала о законе планомерного развития и о законе преимущественного роста производства средств производства по сравнению с производством средств потребления. Каждый может заметить, что это повторение мыслей Вознесенского только сформулированные иначе. Но допустим, что планомерный характер хозяйства тогда был ясен каждому и Вознесенский и Сталин просто точно сформулировали то, что было общеизвестно. Далее. Сталин исходит из того, что главное для планового хозяйства обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих потребностей общества путем непрерывного роста социалистического производства на базе высшей техники. Т.е. о рынке речь не идет. Его место занимает рост производства средств производства по сравнению с производством средств потребления. У Сталина нет, и тени мысли о таком явлении как плановый спрос, когда плановое хозяйство начинает жить своей жизнью. И поэтому пожелание о максимальном удовлетворении растущих потребностей и остается только пожеланием никак не экономической целью. Экономической целью для планового хозяйства является удовлетворение плановых потребностей, а то насколько они совпадает с потребностями общества это другой вопрос. Если бы все было, так как хотелось Сталину, т.е. экономика удовлетворяет постоянно растущие потребности, то тогда становится неясным, почему было столько неудовлетворенных потребностей, если все учитывалось в плановом порядке? Сталин не видит противоречий в тогдашнем плановом хозяйстве. Сталину и в голову не приходит, что в тогдашней экономике, где господствовал повторный счет, было выгодно производить лишь то, что дорого и это явление не зависит от личности генерального секретаря. Сталин не понимал, что в экономике, где господствует повторный счет, главным является не просто удовлетворение плановых потребностей, но удовлетворение в форме дорогой продукции.

Тем не менее, Сталин пытается понять. В общественном секторе, по мнению Сталина, существует две основные части социалистического производства: государственно-общенародное и колхозное, которое не является общенародной. В государственных предприятиях средства производства и продукция производства составляют всенародную собственность. В колхозных предприятиях, хотя средства производства (земля, машины) и принадлежат государству, однако продукция производства составляет собственность отдельных колхозов, так как труд в колхозах, как и семена – свой собственный (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.39). Колхозы не хотят отчуждать своих продуктов иначе, как в виде товаров, в обмен на которые они хотят получить нужные им товары. Других связей с городом, кроме товарных, в настоящее время колхозы не приемлют. Сталин говорит, что товарное производство является в настоящее время необходимостью. Когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его «денежным хозяйством» исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства. Но пока этого нет, пока остаются два основных производственных сектора, товарное производство и товарное обращение должны остаться в силе, как необходимый и весьма полезный элемент в системе нашего народного хозяйства (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.40-41).

К этому можно добавить, что колхозная собственность вовсе не является второстепенной, которая должна дорасти до общенародной. Напротив именно колхозная собственность государственная собственность отсутствие частной собственности и общегосударственное планирование – все эти факторы вместе составляют общественную собственность и никак иначе. Именно отсутствие частной собственности делает возможным общегосударственное планирование этого никогда нельзя забывать. К этому можно добавить, что если когда-нибудь появится единый производственный сектор без разделения на колхозный и государственный сектора, то еще не факт что исчезнет денежное хозяйство. Если существует такое явление как плановые потребности то денежное хозяйство, иначе говоря, товарно-денежные отношения не исчезнут. По крайней мере, в обозримом будущем.

Сталин ставит вопрос, имея в виду, что существует товарное производство между колхозным сектором и государственном сектором значит ли это, что действия закона стоимости имеют у нас такой же простор, как при капитализме, что закон стоимости является у нас регулятором производства? И делает вывод – нет, не значит. Действие закона стоимости при нашем экономическом строе строго ограничена и поставлена в рамки. Отсутствие частной собственности на средства производства и обобществление средств производства, как в городе, так и в деревне не могут не ограничивать сферу действия закона стоимости и степень его воздействия на производство (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.168, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm). Сталин считал, что товарное производство и социализм можно совместить. Но только при условии, что средства производства составляет социалистическую собственность (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.36). По мнению Сталина, товарное производство приводит к (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.162, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm) капитализму лишь в том случае, если существует частная собственность на средства производства (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.163, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm). Но товарное производство Сталин признавал только в колхозном секторе и в сфере личного потребления. Говоря словами Сталина, дело в том, что потребительские продукты, необходимые для покрытия затрат рабочей силы в процессе производства, производится у нас и реализуется как товары, подлежащие действию (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.166, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm) закона стоимости (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.167, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm). Как говорил Сталин, товарное производство представляет собой не обычное товарное производство, а товарное производство особого рода, товарное производство без капиталистов, которое имеет дело в основном с товарами объединенных социалистических производителей (государство, колхозы, кооперация), сфера действия которого ограничена предметами личного потребления, которое, очевидно, никак не может развиться в капиталистическое производство и которому суждено обслуживать совместно с его «денежным хозяйством» дело развития и укрепления социалистического производства (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.165, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm).

Но Сталин не подумал, что если допустить существование планового спроса и плановых потребностей то это значит, что в плановом хозяйстве существует закон стоимости, следовательно, и товарное производство, где место обычного товара занимает плановое изделие. Сталин исходил из того, что товарное производство существует только между колхозным и государственным сектором. Внутри государственного, т.е. общественного сектора торговли нет, есть распределение в интересах общества. Таково мнение Сталина. Сталин вступает в завуалированную дискуссию с Вознесенским (который к тому времени был расстрелян). Как аргумент что в государственном секторе нет закона стоимости, Сталин приводит пример крупных предприятий. Сталин пишет. Говорят, что закон стоимости является законом сохраняющим на этой фазе развития свою силу, как регулятор отношений между различными отраслями производства, как регулятор распределения труда между отраслями производства (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.168, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm). Неправильно также утверждение, что при нашем нынешнем экономическом строе, на первой фазе развития коммунистического общества, закон стоимости регулирует будто бы «пропорции» распределения труда между различными отраслями производства. Если бы это было верно, то непонятно, почему у нас не развивают вовсю легкую промышленность, как наиболее рентабельную, преимущественно перед тяжелой промышленностью, являющейся часто менее рентабельной, а иногда и вовсе нерентабельной? Если бы это было верно, то непонятно, почему не закрывают у нас ряд пока еще нерентабельных предприятий тяжелой промышленности, где труд рабочих не дает «должного эффекта», и не открывают новых предприятий безусловно рентабельной легкой промышленности, где труд рабочих мог бы дать «больший эффект»? (И.В.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.169, http://www.marxists.org/russkij/stalin/t16/t16_33.htm).

Это только кажется, что это весомые аргументы. То, что крупные предприятия нерентабельны только видимость. Их кажущийся нерентабельность означает дополнительный спрос на материалы оборудование людей, т.е. оказывает благотворное воздействие на всю остальную экономику. Благоприятное воздействие в том смысле, что требуется дополнительное количество оборудования сырья и т.д. Т.е. это так называемое расточительство поддерживает на постоянном уровне плановый спрос. Расточительством поведение крупных предприятий кажется только с привычной точки зрения. Но Сталин не признавал существование закона стоимости, ничего не знал о плановом спросе, ему казалось, что план составляется исходя исключительно из политической целесообразности, и соответственно не мог объяснить, как в действительности функционирует плановая экономика. Можно отметить и самоуверенную позицию Сталина в том, что у нас якобы нет экономических кризисов. Сталин говорил. Этим, собственно, и объясняется тот "поразительный" факт, что, несмотря на непрерывный и бурный рост нашего социалистического производства, закон стоимости не ведет у нас к кризисам перепроизводства, тогда как тот же закон стоимости, имеющий широкую сферу действия при капитализме, несмотря на низкие темпы роста производства в капиталистических странах, – ведет к периодическим кризисам перепроизводства (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1).

Сталин ошибся. Несмотря на непрерывный рост производства у нас наблюдалось недопроизводство в форме дефицита товаров, доходы населения превышали массу товаров. Это закономерность планового хозяйства, где господствует повторный счет Т.е. если есть плановый спрос, то есть и плановые потребности, а если есть плановые потребности, есть и закон стоимости. И пока это явление не понято она действует так же слепо, как и при капитализме.

Нельзя не заметить, насколько близки позиции Вознесенского и Сталина. Оба они исходит из того, что социалистическое хозяйство есть плановое хозяйство, что цены регулируется в плановом порядке и товар как таковой в государственном секторе, т.е. в общественном не существует. Сталин дополнил, что товарно-денежные отношения существует в отношениях между колхозами и государственной промышленностью и в сфере личного потребления, когда продукция общественного производства превращается в товар. Но есть и различия. Как уже было сказано, Вознесенский вплотную подошел к признанию закона стоимости. Фактически он это сделал, сказав, что закон стоимости есть наиболее элементарный закон издержек производства. Как экономист Вознесенский не мог не знать дискуссии о повторном счете и чистой продукции. Но не сделал следующего шага – не признал существования товарно-денежных отношений в плановом хозяйстве, где место обычного рынка занимает плановый спрос, а место товара плановое изделие. Сталин категорически не принимал существования закона стоимости в общественном хозяйстве. И, похоже, для Сталина проблема чистой продукции и вала вообще не существовала. На взгляд Сталина в социалистической экономике в принципе не может быть никаких неразрешимых противоречий, все зависит только от компетенции руководителей и от поставленных целей. В оправдание Сталина можно сказать, что в его время единое плановое хозяйство переживало апогей своего развития и вполне могло казаться, что все неурядицы, которые были видны уже тогда, объясняется некомпетентностью ошибками последствиями войны, но никак не экономическими закономерностями.

Хотя в одном можно согласиться со Сталиным с его критикой в адрес Вознесенского. В том, что законы политической экономии при социализме являются объективными законами, отражающими закономерность процессов экономической жизни совершающихся независимо от нашей воли (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1). В этом пункте Сталин возражает Вознесенскому, который утверждал, что законы развития социалистической экономики есть плановые сознательно устанавливаемые пролетариатом (А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.159) и в этом Сталин прав. Хотя сам и не смог объяснить эти законы. Нельзя установить законы. Если их можно установить, то можно и отменить. Как говорит Сталин если можно законы преобразовать, то можно и уничтожить. Можно ограничить сферу действия тех или иных экономических законов, можно предотвратить их разрушительные действия, если, конечно, они имеются, но нельзя их "преобразовать" или "уничтожить" (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1). К сказанному Сталиным можно прибавить, что если закон планового спроса начинает действовать слепо, он ведет к отрыву планового производства от интересов трудящихся, несмотря на сохраняющуюся форму именно общественного планового хозяйства. Это пример закона, которого нельзя игнорировать его можно только понять. 

Андропов. Научный взгляд на социализм 

Чтобы понять вклад Андропова в теорию социализма надо вспомнить некоторые исторические примеры. О них уже было сказано, но собранные вместе они наглядно покажут какой путь прошла советская политическая мысль, в чем вклад Андропова. В 1920 году Бухарин сказал. Теоретическая политическая экономия есть наука о социальном хозяйстве, основанном на производстве товаров, т.е. наука о неорганизованном социальном хозяйстве (Н.И.Бухарин. Избранные произведения. М. 1990, с.82). Но общественное хозяйство регулируется не слепыми силами рынка, а сознательно проводимым планом. Тут не будет места науке, изучающей слепые законы рынка, ибо не будет самого рынка. Конец капиталистически-товарного общества будет концом и политической экономии (Н.И.Бухарин. Избранные произведения. М. 1990, с.83). Дальше был нэп первая и вторая пятилетка. Вновь о фундаментальных законах социализма заговорил Вознесенский председатель Госплана СССР перед самой войной во время войны и сразу после нее. В 1947 году он сказал. Законы развития социалистической экономики есть плановые сознательно устанавливаемые пролетариатом (Н.А.Вознесенский. Избранные произведения М., 1979, с.159). Этот вывод Вознесенский сделал, глядя на опыт первых двух пятилеток, когда действительно могло казаться, что все проблемы, которые были видны уже тогда, связаны с неумением руководить, с некомпетентностью рабочих и инженеров или с их нежеланием работать, т.е. с сознательным вредительством. В 1952 году Сталин его поправляет. Законы политической экономии при социализме являются объективными законами, отражающими закономерность процессов экономической жизни совершающихся независимо от нашей воли (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1). В этом Сталин конечно прав. Сталин исходит из того, что экономические законы это объективная реальность, которая действует на участников экономической жизни как необходимость заставляющая совершать те или иные действия. Как говорит Сталин если можно законы преобразовать, то можно и уничтожить. Можно ограничить сферу действия тех или иных экономических законов, можно предотвратить их разрушительные действия, если, конечно, они имеются, но нельзя их "преобразовать" или "уничтожить" (http://ivstalin.su/?in=1&nompro=1&nomrub=1). 

Как пример таких законов Сталин говорит о законе планомерного развития, заменившего собой закон конкуренции и анархии производства (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.52) и о законе преимущественного роста производства средств производства по сравнению с производством средств потребления (И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР, 1953, М., с.157). Это так сказать очевидные законы. Но Сталин не знал, что возможны ситуации, когда политическая воля, т.е. официальный план экономического развития, несмотря на всю мощь государственного аппарата, начнет не совпадать с экономической реальностью. И этот разрыв нельзя будет объяснить только просто некомпетентностью руководителей рабочих или инженеров их нежеланием работать или происками врагов. Всего этого Сталин не предвидел. Т.е. хотя сам Сталин писал об экономических законах, но самих законов он не понял и приведенные им примеры ничего не доказывает. 

Несколько слов о реформе 1965 года без этого нельзя понять, что произошло в дальнейшем. Реформа 1965 года была призвана устранить противоречия в экономике. Большие средства были направлены на производство товаров народного потребления. Одновременно к началу 60-х если не все, то очень многие кто имел дело с экономикой, сознавали вред вала, т.е. повторного счета. Косыгин тогдашний председатель правительства СССР сказал, что показатель объема валовой продукции не ориентирует предприятия на выпуск изделий действительно необходимых и сдерживает улучшение ассортимента и качества продукции. Был предложен показатель объема реализованной продукции. Но как ни странно он включал в себя повторный счет прошлого труда (Тайны овального зала Кремля. М. 1991, с.51). Т.е. тот самый объем валовой продукции или вал, о вреде которого говорил Косыгин остался. Реформа 1965 года к началу 70-х – середине 70-х начала выдыхаться и к началу 80-х сошла на нет. Становилось понятным, что существует нечто непонятое. 

В 1983 году Андропов делает вывод, что советское общество не познано, не раскрыты его закономерности, особенно экономические (Ю.В.Андропов, Избранные речи и статьи, М., 1984, с.294). Т.е. те закономерности, о которых ничего не знал ни Маркс, ни Ленин, ни Сталин и которые стали видны только тогда, когда развилась до предела тогдашняя экономическая структура. Также очевидна теоретическая преемственность с неоконченной реформой 1965 года. Одновременно это значило, что нужны новые выводы, что социализм не совсем такой, каким казался в 1917 – 1953 годах. В 1983г. было проверено 83 тысячи предприятий. Почти на 40% из них были обнаружены приписки (Д.Валовой, Тайны овального зала, М., 1991, с.80). Т.е. почти половина предприятий в отчетах показывали больше чем произведено, построено или перевезено. Уже один этот факт подтверждал мысль, что существует нечто непознанное, что нужны исследования. Андропов писал о потребности в серьезных исследованиях в области политической экономии социализма (Ю.В.Андропов. Избранные речи и статьи. М. 1984, с.247). Т.е. для Андропова уже не стоит вопрос, что конец рынка будет концом и политической экономии. Все остальное должна была совершить перестройка. Но в теоретическом плане перестройка кончилась ничем. Даже прямого призыва к исследованиям в области политической экономии социализма руководство Горбачева не услышало. Но один вывод ясен. Политическая экономия социализма, после того как он будет возрожден, останется еще неопределенно долгое время.                  

Горбачев. Несостоявшаяся реформа 

Очень трудно анализировать, когда анализировать нечего. Но можно попробовать. Во времена Брежнева, т.е. в 70-е годы прошлого столетия много говорили о так называемом затратном механизме. В самом понятии затратного механизма скрыта мысль, что есть нечто постоянное что-то, что не зависит от очередного генсека какие-то закономерности. Сама формулировка очень ясно показывает, какой казалась тогда советская экономика. Подразумевалось, что если есть расточительство, значит, начать следует с укрепления дисциплины и все будет хорошо. Но такой подход только загоняет проблему внутрь, ибо если не выявлены экономические причины, порождающие так называемое расточительство, то укрепление дисциплины может только еще более расшатать ситуацию. Формулировка затратный механизм хотя и отражает тогдашнее понимание экономики, но в корне неправильна, все отражает в перевернутом виде. Казалось, господствует бесхозяйственность. Но эта кажущуюся бесхозяйственность имела свою логику, которую необходимо было понять. Так называемое расточительство или бесхозяйственность отражали плановое обращение, которое далеко не всегда совпадала с интересами трудящихся. Но для Горбачева и его окружения все это оказалось слишком сложным. 

Горбачев говорил о том, что предприятия через систему плановых показателей получает задания и ресурсы, практически любые затраты покрываются, сбыт продукции гарантирован и самое главное – доходы работников слабо связаны с конечным результатом работы коллектива: выполнением договоров, качеством продукции, прибылью. Такой механизм сориентирован на среднюю и даже плохую работу. Как же может двигаться экономика, если она создает тепличные условия для отстающих предприятий и бьет по передовым (М.С.Горбачев, Перестройка и новое мышление, М., 1987, с.83). Таково мнение Горбачева. Но Горбачев не задумывается об экономических причинах. В этом он родственная душа с Н.И.Рыжковым Председателем Совета Министров СССР времен перестройки. Рыжков своим поведением также иллюстрирует полное непонимание экономических процессов происходивших в советской экономике. Он не мог себе представить экономического механизма, где базой не была бы товарная продукция (Д. Валовой. Тайны овального зала. М.,1991, с.122). У него была идея фикс – договора должны выполнятся. Придя к высшей экономической власти, он пытался добиться реализации своей идеи, не понимая, что срывы договоров происходит не по злой воле людей, а во имя обеспечения коллектива зарплатой и другими благами (Д.Валовой. Тайны овального зала Кремля, М., 1991, с.74) и здесь ничего нельзя добиться только производственной дисциплиной. Рыжков не понимал, что если есть повторный счет, то на уровне предприятий это означает, что производится только дорогая продукция, что автоматически означает дефицит каких-то товаров и срыв договоров. Это одна сторона вопроса. Другая сторона вопроса состоит в том, что отстающие предприятия создает дополнительный спрос на людей оборудование сырье, что тоже делает продукцию дорогой, и тем самым поддерживало на должном уровне тогдашнее плановое хозяйство. Стремление к дорогой продукции и поддержка отстающих предприятий взаимосвязано. Но Горбачев, как и Рыжков этого не понимали.

Были попытки им это разъяснить. В 1985 году Д.Валовой доктор экономических наук профессор и член редколлегии Правды направил Горбачеву письмо, где на пальцах объяснил вред повторного счета. Приводится факт, что объем валового общественного продукта составил 1 триллион 300 миллиардов рублей. Сумма повторного счета составляла на тот момент 540 миллиардов рублей (Д.Валовой. Тайны овального зала Кремля. М. 1991, с.90). 

Т.е. чуть меньше половины общественного продукта существовало только на бумаге. И если Горбачев этих подсчетов раньше не знал, они были сделаны именно только в 1985 году то того факта, что в 1983г. было проверено 83 тысячи предприятий и на 40% из них были обнаружены приписки (Д.Валовой, Тайны овального зала, М., 1991, с.80), Горбачев не мог не знать. Казалось бы, очевидное подтверждение мыслей Андропова о том, что не раскрыты экономические закономерности советского общества (Ю.В.Андропов, Избранные речи и статьи, М., 1984, с.294), что необходимы серьезные исследования в области политической экономии социализма (Ю.В.Андропов. Избранные речи и статьи. М. 1984, с.247). Вначале казалось, что Горбачев понял. Но дальнейшее решение этого вопроса Горбачев передоверил своему тогдашнему коллеге Рыжкову, который как раз и не понимал вреда вала или повторного счета и все спустил на тормозах. Период перестройки «отличился» разваливающейся экономикой.  

Экономическая сторона перестройки прекрасный пример, что бывает, когда не понимают что творят. В 1988 году проводилась так называемая радикальная экономическая реформа, проведение которой началось по решению июньского (1987 года) пленума ЦК КПСС (Д.Валовой. Тайны овального зала, М., 1991, с.131). Ближайшей целью была стабилизация экономики в 1990 году. Прирост товаров народного потребления был намечен на 60 миллиардов рублей. Большие надежды возлагались на сокращение военных расходов. Но она не решила вопросов о непригодности измерителей экономического роста и принципа определения фонда зарплаты по объему товарной продукции, что дало возможность сохранить прежние инструкции и методики (Д.Валовой. Тайны овального зала, М., 1991, с.132). Т.е. не решили главную проблему повторного счета. Так как не была понята ключевая проблема, почему замедляются темпы роста экономики, решили, что во всем виноваты военные расходы. Получилось новое мышление. Чем все кончилось известно. К маю 1990 года становилось все более очевидным, что программа стабилизации экономики провалена. Темпы роста производства товаров народного потребления в 5 раз, а продовольственных – в 10 раз ниже намеченных (Д.Валовой. Тайны овального зала. М., 1991, с.133). 

Горбачев думал, что формы и методы социалистического строительства, вынужденные обстановкой, отражавшие конкретные условия страны, были канонизированы и идеализированы, возведены в ранг общих непреложных догм (М.С.Горбачев. Перестройка и новое мышление. М., 1987, с.42). Проявленный здесь догматизм стимулировал затратный характер экономики, который набрал силу инерции и удерживался до середины 80-х годов. Здесь – корни «валового подхода», на который была ориентирована советская экономика (М.С.Горбачев. Перестройка и новое мышление. М., 1987, с.43), т.е. на количество и на повторный счет. Именно это, по мнению Горбачева, и привело к формированию механизма торможения (М.С.Горбачев. Перестройка и новое мышление. М., 1987, с.43). Именно поэтому, по мнению Горбачева самая большая трудность на пути перестройки кроется в мышлении, которое сформировалось в прежние годы. Надо всем, начиная с Генерального секретаря и до рабочего, менять это мышление (М.С.Горбачев. Перестройка и новое мышление. М., 1987, с.62). И Горбачев уговаривает рабочих включать собственные резервы. По его мнению, если этого не будет, перестройка будет пробуксовывать, затормаживаться, окажется половинчатой (М.С.Горбачев. Перестройка и новое мышление. М., 1987, с.61). 

Объяснение Горбачева насчет механизма торможения ничего не объясняет. Что формы и методы социалистического строительства были канонизированы и идеализированы, и проявленный здесь догматизм стимулировал затратный характер экономики. Т.е. бесхозяйственность якобы появилась на основе привычек людей, которые в свою очередь появились во время чрезвычайных обстоятельств. Об экономических причинах происходящего не сказано ничего. Горбачев не знает, что в самые критические минуты, например на войне и сразу после нее, вала или повторного счета не было. Вал появился ещё в 20-е годы, т.е. в сравнительно благополучные годы, а в самые страшные годы, например, во время войны его как раз и не было. Т.е. не чрезвычайные ситуации стимулировали возникновение вала, а наоборот существование повторного счета создавало неправильные представления о социализме. Взгляд, что во всем виноват догматизм, т.е. мышление, ни на сантиметр не приближало к пониманию того, почему возник вал. Горбачев говорил о механизме торможения не объясняя, что это такое. Чтобы понять возникновение вала требуется признать плановое обращение в плановом хозяйстве, как относительно самостоятельное явление, которое необходимо исследовать. Но для этого требуется экономическое мышление, требуется признать существование товарно-денежных отношений в самом плановом хозяйстве. Не между государственным сектором и колхозным о чем писал Сталин, а именно в самом государственном плановом хозяйстве. Фактически то, что пытался объяснить Горбачев, есть идеализированное моральное объяснение не объясняющее ничего. Очень забавно выглядит уговаривание рабочих включить собственные резервы. Если повышение производительности труда может оставить коллектив без зарплаты, то о чем речь? Вначале надо провести экономическую реформу, чтобы сама структура тогдашнего планового хозяйства не порождала повторный счет и только тогда говорить с рабочими о резервах. Если этого не сделать, то все остальное пустая болтовня не достойное серьезной политики. Горбачев этого не сделал, занимался своего рода заклинаниями, словом, вел себя как настоящий шаман, но рабочие не поняли, чего от них хотят. Горбачев обиделся и всех обозвал консерваторами. Так и поговорили, а перестройка превратилась в мыльный пузырь.